Золотой скелет в шкафу

Решив, что муж на процедурах, Мария спокойно пошла в номер. Войдя, заперла за собой дверь, чтобы никто не помешал ей заняться обыском, и огляделась – «люкс» блистал чистотой и порядком, но был весьма средненький, видела она номера и получше. Сев в кресло, Мария задумалась: еще никогда и нигде ее не встречали так холодно, как здесь. Все-таки она была не только театральной актрисой, но и в кино много снималась, да и вниманием прессы обделена не была. Откуда же такая чуть ли не неприязнь? И не знала она, что Воронцов строго-настрого запретил главврачу проявлять к Строевой хоть какой-то интерес, а то он!.. А поскольку отдел по борьбе с экономическими преступлениями находится в его подчинении, то он мог и не продолжать – ну, какой же руководитель без греха? Главврач дал команду вниз, пригрозив всеми карами, вплоть до увольнения, и весь персонал, хоть и изнывал от любопытства, но подчинился – кому же хочется хлебное место терять?

Решив, что подумает обо всем позже, Мария бросилась обследовать комнату. Белье на обеих кроватях было девственно непорочным, и она решила, что Гуров, пряча следы, специально попросил поменять белье на своей постели к ее приезду. В ванной ее тоже ждало разочарование – оба комплекта полотенец были наисвежайшие, а корзина для грязного белья пуста. И тут до нее дошло, что ни на раковине, ни на полочке над ней нет туалетных принадлежностей мужа. Мария бросилась назад в комнату, распахнула шкаф. Вещей Гурова тоже не было. «Меня поселили в другой номер! – решила она. – А ведь сказано было, чтобы в его. Уж не с какой-нибудь ли врачихой или медсестрой Лева роман завел? Ничего! Я сейчас со всеми разберусь!» И Мария разъяренной фурией почти выбежала из номера. Дежурной на месте не оказалось, и она, кипя от возмущения, отправилась ее искать. Дойдя до комнаты персонала, о чем свидетельствовала табличка на двери, уже совсем было собралась открыть дверь и войти, как услышала внутри голоса и решила полюбопытствовать – не о ней ли идет речь? Все-таки, как бы люди ни изображали равнодушие, а ее наверняка узнали, но почему-то старательно делали вид, что она первая встречная-поперечная. С чего бы это? Ну, она и услышала!

– Бедный Гуров! Это же надо было так мужика достать, чтобы он, не долечившись, из санатория сбежал, только чтобы с ней не встретиться. Артистка она, конечно, хорошая, но стерва, видать, редкая! – говорила, судя по голосу, дежурная.

– И чего ей дома не сиделось? – удивилась женщина помоложе.

– Да знаю я таких! В советские времена из парткомов не вылезали. «Мой муж – подлец, верните мужа!» – ерническим тоном произнесла дежурная. – Она от ревности с ума сходит! Вот и примчалась, незванная-нежданная! Рассчитывала на бабе его застукать. Представляю себе, какой скандал она запланировала здесь ему устроить! Стекла бы вместе с рамами вынесло!

– Но ведь Лев Иванович себе здесь ничего не позволял, только лечился да книжки читал, – недоумевала молодая. – Почему же он выехал?

– Потому и сбежал, что ей ничего не докажешь. Что себе в башку вбила, в то и верит.

– Может, ей к психиатру сходить? – предложила молодая. – А что? Он у нас здесь хороший. Все хвалят.

– Ничего ты пока в жизни не понимаешь. Какой психиатр? Какие лекарства? Такая бабская дурь только вожжами вдоль спины лечится. Одной процедуры на всю оставшуюся жизнь хватает. Ты пойми, ей же поскандалить – только в радость. А на то, что для мужа это сплошной позор, ей плевать. Его здесь все уважают, а она начала бы его шпынять по-всякому, ходить везде, вынюхивать, выспрашивать. И кем бы он после этого выглядел? Посмешищем! И как бы после этого на него смотрели? А с жалостью! Видно, он всех этих прелестей семейной жизни в Москве досыта нахлебался и захотел хоть здесь от них передохнуть, да жена не дала. Вот он и решил, что лучше остаться с больной поджелудочной и уважением окружающих, чем с подлеченной поджелудочной и с ног до головы оплеванным.

– Потому и за вещами не сам приехал, а полицейского прислал, – понятливо добавила молодая.

– Ну да! Столкнулся бы он с ней, а она с ходу орать начала. Ему это надо? Кстати, ты номер-то убрала?

– А как же! Сразу же, как только тот полицейский ушел.

– Представляю себе рожу Строевой, когда она поймет, что муж от нее сбежал и скандалить не с кем, – рассмеялась дежурная. – Эх, не была бы я на работе, объяснила бы ей простыми русскими словами, кто она такая! Да нельзя! К сожалению! Ладно, заболтались мы.