Золотой скелет в шкафу

Они на цыпочках вошли в коридорчик перед палатой, надели халаты и буквально прокрались к кровати. Лежавший на ней мужчина спал, и, несмотря на то что он был немолод и сед, а на лице еще сохранились следы перенесенных страданий, Гуров не мог не отметить, что он был красив. Именно красив, а не симпатичен или привлекателен. Постояв немного возле друга, Денисов махнул рукой в сторону двери, и они, сняв халаты, вышли в коридор так же бесшумно, как и вошли.

– Кто-нибудь из вас пусть сменит Андрея, – приказал Дмитрий Петрович. – Ему сегодня так досталось, что еле на ногах держится. Пусть идет вниз – мы вместе в гостиницу вернемся.

Один из охранников быстро ушел, а Гуров и Денисов направились на выход.

– Какой красивый мужчина Найденов! – не удержавшись, сказал Лев. – Представляю себе, каким он был в молодости – смерть девчонкам!

– Не представляете! – выразительно ответил Денисов. – В него еще в восьмом классе не только девчонки, но и молодые воспитательницы с учительницами влюблены были.

Девчонки из класса записочки писали с признаниями и сердечками, дамы постарше – только издалека любовались, а вот наши детдомовские чуть ли сами ему в штаны не прыгали.

Время, конечно, было другое, мораль в обществе еще существовала, но это же детдом. А тут возраст такой, гормоны бурлят.

– А он? – с интересом спросил Гуров.

– А у него на все это был один ответ: «Не хочу, чтобы моего ребенка, как меня когда-то, в ящике нашли».

– В буквальном смысле?

– В самом прямом. Под дверью детдома, в деревянном ящике, в которых тогда продукты развозили, в каких-то старых тряпках замотанного. Ему тогда от роду несколько дней было.

– А сколько ему лет?

– 58-го он, апрельский.

– Подождите! Но если вас вместе с ним в армию призвали, значит, вы тоже 58-го? Что же вы так рано в запас ушли?

– По состоянию здоровья – нервничаю сильно, когда идиотов на руководящих постах вижу, – бесстрастным тоном объяснил Дмитрий Петрович. – Да и выслуги уже хватало.

– Я смотрю, характер у вас совсем не ангельский, – заметил Лев.

– А другие в детдоме не выживают, – криво усмехнулся Денисов.

– А не из детей ли фестиваля Найденов? – задумчиво спросил Гуров. – Ну, того, 57-го года. По срокам сходится. Да и внешность у него, скорее, европейская. Я бы даже сказал, англо-саксонского типа. Он мать не пытался найти?

– Никогда, – покачал головой Денисов.

– А к нему в родню никто не набивался? Вдруг мамаша объявилась, а он ее не признал?

– Думаете, из-за наследства кто-то мог на него покушаться? – Дмитрий Петрович резко остановился и пристально посмотрел на Гурова.

– Версий у меня много, а информации – мало, чтобы основную определить. Вы же молчите, а я из-за этого вынужден в потемках блуждать. Но вы мне так и не ответили.

– Нет, ни мамаша, ни папаша не объявлялись.

– А кто такой Зайцев, и зачем ему эта провокация?

– Связями с общественностью в банке занимается. Эдакий красавец! И бабник редкостный! Ни одной не пропустит! – с презрением ответил Денисов. – Видно, он так решил Насте отомстить!

– Она его отвергла? – догадался Лев.

– Ну да! Он вокруг нее круги нарезал, а она ему – от ворот поворот. Да еще публично! А он к такому не привык! Вот и затаил злобу. Пытался гадости про нее говорить, но я ему быстро язык прищемил. А тут он, видимо, решил, что представился удобный случай, и после такого скандала Володя ее с работы выгонит.

– Евгений, как я понял, наркоман?

– Да! Причем конченый. Начинал с благородного кокаина, а потом и другая наркота пошла. Его два раза с того света вытаскивали. Но это не самый тяжкий его грех. За ним и других полно. Когда его мать умерла, он во все тяжкие пустился, странно, что не сдох от передоза. Когда у отца жить начал, первое время притих, но организм-то «дурь» требует, а у Володи не забалуешь. Такие скандалы начались, что не приведи господи!

– А можно поподробнее? – попросил Лев.

– Завтра, – пообещал Денисов. – Я утром заеду в больницу, поговорю с Володей, объясню ему, что нам реально необходимо быть откровенными в некоторых вопросах, а потом уже – с

вами. А сейчас у меня другая задача – буду Зайцеву мозги вправлять. Я ведь лично перед выездом сюда все Женькины вещи проверил – не было наркотиков. Он в этом городе никого не знал, значит, сам достать не смог бы. Опять же охранники за ним бдили. Что у нас в сухом остатке? Кто мог ему «дурь» достать? Его лепший кореш Зайцев! Я бы с огромным удовольствием вышиб эту гниду за дверь с волчьим билетом, но Володя опять будет настаивать, чтобы обошлось без скандала.

– Подождите лютовать, – попросил его Гуров. – Поймите, мне надо выяснить, откуда утекла информация о том, что Найденов в больнице. С момента покушения еще и часа не прошло, а по радио об этом уже сказали. Горе-журналюги об этом не знали, значит, информация поступила или из больницы, в чем я сомневаюсь – с Гордеевым лучше так не шутить, – или из окружения Найденова. И мне нужен образец голоса Зайцева, чтобы Георгий мог его послушать и сказать, он ему звонил или нет.

– Это я вам обеспечу, – пообещал Денисов.