Золотой скелет в шкафу

– Нам придана группа из Москвы, скоро должна прибыть, они с техникой быстро разберутся. Надежд на то, что киллер оставил в машине какие-то следы, меньше нуля, но ее все равно нужно найти. В оживленном месте он ее сжигать не стал бы, значит, не только присмотрел для этих целей укромный уголок, но приготовил себе там для отхода другую машину. Чем черт не шутит, может, нам ее удастся по камерам ГАИ засечь?

– Да ищут ее изо всех сил, – успокоил его Воронцов.

– И мои тоже, – добавил Гордеев.

– Значит, остается только ждать, – сказал Лев и повернулся к Денисову: – Дмитрий Петрович! Полагаю, вы, как и обещали, сказали Найденову о смерти сына и травме Лавровой. И что он вам ответил?

– Велел быть откровенным в разумных пределах, но учтите, что у вас могут возникнуть вопросы, ответов на которые у меня может просто не быть.

– Значит, я получу их у самого Найденова, если ему, конечно, жизнь дорога, – пожал плечами Гуров и обратился к Воронцову: – Юрий Федорович, дай мне все документы, я их сам внимательно посмотрю – вдруг мысли какие-то появятся. Кстати, запись, что эти журналюги сделали, здесь есть? Из Интернета ведь ее уже убрали.

– Да, на диск скинули.

– Хорошо! А теперь скажи, где бы нам с Дмитрием Петровичем устроиться, чтобы поговорить по душам без помех? А то тем для разговора у нас накопилось мно-о-го!

– Все предусмотрел. У меня начальник одного из отделов в отпуске, занимай его кабинет и хозяйничай там, как хочешь. – Юрий Федорович протянул ему ключ. – На моем же этаже, номер тридцать четыре.

– Уединимся? – предложил Гуров Денисову, беря ключ.

– Если пристав говорит: «Садитесь», как-то неудобно стоять, – усмехнулся тот.

В предоставленном ему для работы кабинете, чтобы Дмитрий Петрович не чувствовал себя, как на допросе, Гуров сделал им обоим чай – ему же разрешили хозяйничать, и сел не за письменный стол, а напротив него.

– Думаю, что курить тут тоже можно, – подумав, сказал он и поставил перед Денисовым блюдце.

– Судя по подготовке, вопросы у вас будут неприятные, – спокойно заметил тот.

– Соответствующие сложившейся ситуации, – развел руками Лев. – Ну, приступим. Вы упорно настаиваете на том, что целью киллера был именно Найденов, так расскажите мне, каков может быть мотив заказчика.

– Не знаю, и Володя – тоже. Мы себе утром чуть мозги наизнанку не вывернули, пытаясь понять, кому может быть выгодна его смерть, но без толку. И не надо думать, что я ухожу от ответа, – добавил он, увидев, что Гуров раздраженно посмотрел на него. – У нас с Володей его просто нет.

– Так не бывает. Найденов – банкир, богатый человек.

– Небедный, но больших денег у него нет, – поправил его Денисов. – Он председатель совета директоров банка, управляет его работой, но он просто очень высокооплачиваемый наемный работник и все. Если акционеры сочтут, что Найденов не справляется со своими обязанностями, его уволят.

– А он сам разве не акционер? – удивился Лев.

– Нет! Акции были у его тестя и тещи, в сумме сорок процентов в равных долях. Вместе они могли заблокировать любое решение. По завещанию тестя, жена унаследовала его долю и теперь владеет ими единолично. Марина, то есть покойная жена Володи, ничего в делах не понимала и не хотела понимать. Тесть это видел, потому и оставил все жене, понимая, что та единственную дочь и внука не обидит.

– Но дочь умерла. Когда?

– Скоро будет полгода. Я так понимаю, что вы интересуетесь ее завещанием? – спросил Денисов, и Гуров кивнул. – Единственный наследник – сын, но у нее кроме квартиры в центре Москвы и драгоценностей ничего не было. Правда, квартира – «сталинка», очень большая и дорогая. Марина никогда не работала, и все ее расходы оплачивали сначала родители, а потом одна мать, так что своих средств у нее не было.

– А мужа даже не упомянула?

– Они уже очень давно не жили вместе, но официально не развелись – по некоторым причинам ее устраивал статус замужней женщины. А Володя не мог настаивать на разводе – теща мигом организовала бы его увольнение. Приходилось терпеть.

– А причина разрыва?

– Марина разочаровалась в «игрушке», но боялась отца и, пока он был жив, не могла ее выбросить. Но, как только он умер, вышвырнула ее вон, но на длинном поводке, то есть в качестве законного мужа, чтобы никто другой ее «игрушку» не подобрал. А ведь «игрушка» эта всю жизнь на семейку ишачила. Сама же Марина не стеснялась, у нее, еще когда они вместе жили, параллельно с законной «игрушкой» было много других, а потом она вообще пустилась во все тяжкие. Намек был достаточно прозрачный?

– Более чем! Но почему «игрушка» все терпела, а не послала эту семейку подальше сама?

– А вот это ее личное дело, и к нашей ситуации никакого отношения не имеет.

– Как я понял, сейчас у Найденова все в порядке?