Золотой Сын

Синие в ужасе переглядываются и что-то шепчут друг другу на ухо. Меченый! Тяжелая атмосфера страха наваливается на меня. Мы с Севро озираемся по сторонам, как будто где-то в тени может прятаться чудовище. Дверь продолжает истончаться, капли металла стекают на пол подобно огненно-красным гниющим фруктам.

Кто-то из синих ахает, мы оборачиваемся к мониторам, передающим запись с камер в коридоре за дверью, и видим жуткую картину. Оно – он – нападает на наших недругов сзади как раз в тот момент, когда они готовятся прорваться на мостик. Я никогда в жизни не видел черного таких размеров. Да и не в размерах дело, дело в том, как он двигается. Ужасное создание, сотканное из темноты, мышц и доспехов. Он течет, а не бежит, извращение какое-то! Как будто клинок или автомат, сделанный из плоти и крови. От такого существа бросились бы врассыпную собаки, а кошки выгнули бы спину и зашипели. Подобные чудовища никогда не должны подниматься выше первого уровня преисподней.

Он врезается в убойный отряд сзади, размахивая двумя пульсирующими белыми ионными клинками длиной в полтора метра, которые будто являются продолжением его рук. Серых просто сшибает на бегу, расшвыривая их в стороны о стены с такой силой, что их кости дробятся на мельчайшие осколки. А потом начинается настоящее убийство, столь зверское, что я отвожу взгляд, не в силах на это смотреть.

Термосверло продолжает плавить дверь, хотя управлять им уже некому. В центре перегородки образуется дыра, через которую я вижу, как один за другим умирают мужчины и женщины. Кровавые брызги покрывают раскаленный металл.

Когда меченый заканчивает то, что начал, на его теле кровоточит с десяток ран, а из золотых в живых осталась лишь одна. Она пронзает врага лезвием, пробивая грудную пластину черных доспехов. Меченый разворачивается, вытаскивает из раны лезвие, тут же превращающееся в хлыст, и берет аурейку за шлем. Ее золотые доспехи блестят в свете электрических ламп коридора. Она пытается убежать, отползти, но меченый напоминает льва, сжимающего в зубах гиену, – ему нужно просто сжать челюсти, вот и все. Когда с ней покончено, он аккуратно опускает ее тело на пол, радуясь, что подарил ей легкую смерть. Севро непроизвольно пятится прочь от двери.

– Мать милосердная…

* * *

Меченый стоит по другую сторону перегородки и ждет, пока разделяющая нас дверь медленно плавится. Отверстие становится достаточно большим, и он снимает свой шлем. С бледного безбородого лица на меня смотрят черные глаза. Обветренные щеки покрыты грубыми наростами, словно панцирь носорога. Череп лысый, если не считать белой пряди волос длиной в метр, свисающей до середины спины.

Наши взгляды встречаются, и он заговаривает со мной:

– Дитя бога Андромедус, с тобой говорит Рагнар Воларус, перворожденный меченый от матери Алии Снежной Воробьихи из замка Валькирии, что к северу от хребта Дракона, к югу от Падшего города, где летает крылатый ужас, брат Сефи Тихого, захватчик Таноса, что некогда был городом у воды. Я пришел совершить тебе подношение меченых.

Он разводит в стороны гигантские окровавленные руки, протягивая правую через проем. Ионный клинок убирается обратно в доспехи. Лезвие все еще торчит у него между ребрами.

Твою мать, я все-таки нассал прямо в скафандр.

– Чтоб мне гранатой глаза повышибало! – бормочет Севро. – Давай, Дэрроу, давай, а то оно передумает.

Снимая шлем, я делаю шаг вперед. Это существо мне пригодится.

– Рагнар Воларус, рад знакомству. Не вижу на тебе знаков. Кто твой хозяин?

– Повелитель Праха, который собирался принести этот великий корабль и меня в дар семье Юлиев. Но корабль захватил ты, значит теперь я принадлежу тебе.

Семье Юлиев? Награда за предательство Августуса, как пить дать.

Неужели это создание воспользовалось бюрократической лазейкой, чтобы оправдать убийство людей своего хозяина? Если в его голосе и есть ирония, то я ее не заметил. Но почему он так поступил? Неужели эти черные глаза меня уже видели? Меченые не имеют доступа к техническим средствам связи, только к военной матчасти. Он не мог знать меня раньше, однако все равно протягивает мне руку.

– Почему ты делаешь это? – спрашиваю я. – Из-за Юлиев?

– Они торгуют такими, как я.

Конечно, как я мог забыть! Корабли Юлиев перевозят черных рабов через бездну. Они боятся солнца, сияющего на гербе семьи Виктра Юлия. Но это создание даже не пытается скрыть свою ненависть, столь же обжигающую холодом, как и льды, среди которых оно появилось на свет.

– Ты принимаешь эту кровь, дитя бога? – спрашивает он жалобно, и уголки его рта кривятся от беспокойства.

Золотые сделали это после Темного восстания – единственного мятежа, представлявшего серьезную угрозу для их правления. Ауреи забрали у черной расы историю, технологию, стерли с лица земли целое поколение, отдали гигантам полюса всех планет, религию Севера и внушили, что они боги. И вот прошло несколько сотен лет, и я стою лицом к лицу с одним из ужасных сыновей этого племени и никак не могу взять в толк, почему он считает меня богом.