Золотой век империи монголов.

Еще один способ привлечь ученых-конфуцианцев заключался в предоставлении им реальной поддержки по пропаганде их взглядов. Например, Хубилай одобрил перевод китайских сочинений на монгольский. Естественно, он отобрал тексты, которые могли пригодиться в делах правления, особенно сочинения по административному устройству и истории. В этом выборе явственно проявился его прагматизм; источники, которые он приказал перевести, могли принести непосредственную пользу монгольской знати. Однако, если он хотел приобрести влияние среди китайских ученых, он должен был поощрять также перевод конфуцианских текстов. Под его покровительством были переведены такие сочинения, как «Книга о сыновьем долге» и «Книга истории». Среди прочих трудов, переведенных его конфуцианскими советниками, было произведение «Дасюэ яньи», написанное Чжэнь Дэсю (1178-1235), который применил учение нео-конфуцианца Чжу Си, жившего в эпоху Сун, к практическим вопросам управления. Обеспечив перевод этих текстов для ознакомления монгольской элиты, Хубилай показал китайцам, что он с уважением относится к конфуцианским воззрениям и вовсе не собирается чинить препятствия их распространению. Кроме того, он инициировал перевод историй правления Угэдэя и Мункэ, известных под названием «Правдивые записи» (Ши-лу), а также сборники собственных указов. Он стремился добиться одобрения китайцев, поощряя переводы их политических и нравственных поучений. Для претворения в жизнь более прагматических задач он учредил монгольскую академию Ханьлинь, которая должна была заниматься переводами его указов и постановлений с монгольского на китайский.

Хубилай также привлекал на службу и оказывал покровительство ученым, ярым приверженцам нео-конфуцианства, опять же с целью завоевать симпатии этой группы, приобретавшей все большее влияние. Хотя многие из них отказывались идти на службу к монголам, некоторые считали задачу «цивилизовать» северных кочевников своей особой миссией. Это новое поколение нео-конфуцианцев, привлеченных ко двору Хубилая и пользовавшихся расположением императора, нашло своего яркого представителя в лице Сюй Хэна. Сюй снискал репутацию одного из величайших ученых своего времени. В молодости он изучил основные сочинения и заповеди нео-конфуцианства под руководством Яо Шу и Доу Мо.

Они же представили его Хубилаю, и к 1267 г. он уже был назначен Начальником Образования в Императорском Училище. На этой должности Сюй занимался обучением многих выдающихся монголов и выходцев из Средней Азии и, таким образом, имел возможность внушать свои идеи иноземцам, захватившим власть над Китаем. Он заслуженно пользовался славой замечательного преподавателя, делавшего главный упор на служении государству и обществу, что не могло не вызвать одобрения со стороны монгольских правителей Китая. Еще более привлекательной в глазах Хубилая и монгольского двора выглядела склонность Сюя к практическим вопросам. В отличие от многих других нео-конфуцианцев, в своих речах и сочинениях он не уносился в высокие сферы. Одна из причин его успеха при монгольском дворе заключалась в том, что он не вдавался в умозрительные, метафизические предметы или «высшие материи». Напротив, он давал Хубилаю практические и полезные советы.

В одной истории из китайских источников рассказывается, что Хубилай требовал от Сюя всегда только честных и откровенных ответов, даже если такая правдивость вынуждала критиковать самого императора. Когда Сюй только поступил на службу ко двору, главным светилом там являлся Ван Вэньтун, которого никак нельзя назвать обычным ученым сановником. Напротив, Ван был умелым администратором, весьма сведущим по части финансов. На самом деле, он пытался ограничить влияние конфуцианцев при дворе и прибегнул для этого к ловкому ходу. Он побудил Хубилая назначить Яо Шу Главным Наставником, Доу Мо Главным Воспитателем, а Сюй Хэна Главным Хранителем наследника, тем самым лишив их возможности занять какие-либо административные должности. Разгадав умысел Вана, все трое отказались от этих назначений и на время удалились с государственной службы. В 1262 г. Ван оказался замешан в мятеж своего зятя Ли Таня и был казнен. Затем Хубилай призвал Сюя и упрекнул его в том, что тот не выступил против Вана: «В то время вы знали об ошибках Вана, так почему вы ничего не сказали? Разве учение Конфуция предписывает поступать так? Поступая так, вы скорее не соблюдали учение Конфуция! Что было, то было; не повторяйте в будущем этих ошибок. Называйте правое правым, неправое неправым.»

Конечно, Хубилай понимал, что такой подход понравится его советникам-конфуцианцам.