Золотой век Испанской империи

Это был не самый удачный момент для подобных заявлений, поскольку именно теперь, когда Альмагро был мертв, Манко Капак начал планировать новое восстание. Своим главнокомандующим он назначил Илья Тупака, того самого военачальника, который сражался с де Альварадо в 1537 году. В их планы входило организовать множество небольших восстаний местного масштаба, приносящих серьезный ущерб. Основным моментом этого сопротивления, по-видимому, было нападение индейского племени кончуко на прибрежный Трухильо, вылившееся в многочисленные пытки и убийства путешественников. Самого Манко начал преследовать один из командиров Писарро – Ильян Суарес де Карвахаль, принадлежавший к высокопоставленному семейству, из которого вышло много известных людей (его брат, Хуан Суарес де Карвахаль, был членом Совета Индий){847}. Однако Манко Капак обратился на своего врага, и вскорости двадцать четыре из тридцати его солдат были убиты.

Франсиско Писарро сам принял командование контрнаступлением. Однако больше всего его по-прежнему интересовало основание новых поселений. Так, например, посередине кампании он основал город Сан-Хуан-де-ла-Фронтера в Уаманге, отданный под начало Франсиско де Карденасу{848}. Также Писарро посетил Чаркас и знаменитое внутреннее озеро Титикаку. Там он узнал, что мятежные индейцы пытаются уничтожить понтонный мост из лодок, наведенный им через озеро к южному берегу.

И именно там к Писарро обратился с просьбой один из его самых блестящих сподвижников, Педро де Вальдивия, «безупречный капитан», как его называли за его превосходные качества. Вальдивия просил у Писарро разрешения отправиться в земли, покинутые Альмагро, чтобы их разведать, а затем и завоевать. «Видя мое устремление, – писал позже Вальдивия королю, – он великодушно раскрыл передо мной двери{849}. Однако подобные милости имели свою цену: выдав Вальдивии carte blanche относительно Чили, Писарро одновременно отозвал пожалованное ему ранее разрешение на владение долиной Канела с ее серебряным рудником.

Семья Писарро была занята установлением своего контроля над центральными районами Перу, к востоку от покоренных земель. Так, Эрнандо обнаружил и отобрал у индейцев рудники, которые они разрабатывали в Порко, а Гонсало забрал себе всю долину Кочабамба{850}

. Франсиско обеспечил себе и всем членам своей семьи одинаково великолепные имения.

Чувствуя, что его завоевания подходят к концу, Эрнандо Писарро вновь попросил у братьев разрешения удалиться. В письме к Франсиско он объявлял:

«Итак, ваша светлость, ныне я [вновь] отправляюсь в Испанию, мысля, что безопасность [нашего дела] зависит прежде всего от Господа, а затем от благополучия вашей светлости… Не позволяйте тем, кто захочет этого, собираться числом более десяти человек на расстоянии ближе пятидесяти лиг от того места, где будет находиться ваша светлость, ибо если вы позволите им сплотиться, они наверняка убьют вас. А если они убьют вашу светлость, я наверняка не смогу хорошо распорядиться нашим делом, и по вашей светлости не останется никакой памяти»

{851}.

Сделав это неожиданно скромное заявление, он отплыл в Испанию с намерением оправдать перед Советом Индий совершенную им казнь Альмагро, уже подвергшуюся многочисленным нареканиям. Он держал путь через Новую Испанию, избегая Панамы, поскольку боялся, что там его могут схватить и убить его тамошние враги{852}.

За время, пока длился конфликт с Альмагро, Франсиско Писарро сильно постарел. Император даровал ему титул маркиза, так же как и Кортесу, – однако позволил Писарро самому выбрать, маркизом каких именно земель ему предстоит именоваться.

Писарро отправил своего брата Гонсало в сопровождении их кузена, хрониста Педро Писарро, а также Паулью Инки, на поиски Манко в его новом убежище по ту сторону Вилькабамбы. Они продвигались, покуда могли пройти их лошади, после чего продолжили путь пешком. В тот момент, когда командование экспедиции временно перешло к Педро дель Барко, испанцы попали в индейскую засаду, и пятеро из них были убиты. Гонсало пришлось отступить, и его брат Франсиско выслал ему на помощь дополнительные силы.

На следующий день они достигли секретного укрепления Манко, в то время как другая часть их отряда тайно от индейцев укрылась в близлежащем лесу. Гонсало хотел вести переговоры, но его эмиссарами были Уаспар и Инкиль, двое братьев жены Манко, Куры Окльо[101]. Затем индейцы совершили безуспешную попытку поэкспериментировать с аркебузами.