Золотой век Испанской империи

Были, однако, препятствия, не дававшие Индиям утвердиться в этой финансовой роли. Вследствие обвинений в коррупции Совет Индий был вынужден приостановить свою деятельность до февраля 1543 года. Проводить расследование было поручено доктору Хуану де Фигероа. Это был, по словам Кобоса, «человек большой учености и исключительной честности; в официальных делах ничто не сможет и на йоту отклонить его от того, что правильно»{1053}. Фигероа обнаружил, что единственный член Совета, остававшийся там на протяжении долгого времени, доктор Бельтран – личность сомнительная. По его требованию братья Писарро в Перу были вынуждены содействовать двум его сыновьям, Антонио Бельтрану и Бернардино де Мелья. Последний был назначен главным магистратом –

альгуасил майор – города Куско, в то время как первый получил в свое распоряжение хороших индейцев в Арекипе. Все эти действия были незаконны. Бельтран обвинялся в том, что получал в обмен на поддержку или содействие деньги от Альмагро и Кортеса, а от Гонсало де Ольмоса, кузена его жены – два изумруда и два кубка золота{1054}

. Император Карл был вне себя от гнева.

Разумеется, Бельтран пытался оправдаться: деньги, которые он получил от Альмагро, якобы предназначались не ему, а кому-то другому, и были переданы по назначению. Взятки от Кортеса потерялись по дороге, а все контакты с Эрнандо Писарро он отрицал. Подарки Ольмоса, по его словам, стоили всего-навсего 220 дукатов. Однако тем не менее, отныне Бельтрану веры не было; он был осужден и потерял свой пост и высокое жалованье. Также он лишился всех своих особых привилегий, и к тому же суд по требованию магистратов приговорил его к выплате штрафа в 17 тысяч дукатов, что его практически разорило (это вдвое превышало сумму, по слухам, полученную им в результате взяток).

Суарес де Карвахаль, епископ Луго, также был найден виновным – однако бумаги, относящиеся к разбирательству по его делу, были впоследствии утеряны, поэтому мы не знаем, в чем именно его обвиняли. Он был лишен епископского сана и оштрафован на 7 тысяч дукатов{1055}. Император Карл категорически противился любому снисхождению по обоим этим делам.

Таким образом, зимой 1542–1543 годов Бельтран удалился в монастырь Богоматери Милосердной в Медине-дель-Кампо. Оттуда этот первый чиновник Индий подал апелляцию, но никто не хотел его слушать. Хуан де Самано, с которым они двадцать лет работали бок о бок, сказал, что ничего не может сделать. Совет в своем новом виде написал императору, прося о помиловании, но Карл сказал магистратам оставить приговор в силе.

После этого Совет впервые получил свод предписаний, согласно которым он должен был функционировать. Они были разработаны кардиналом Гарсиа де Лоайсой, доктором Фигероа и доктором Эрнандо де Геварой (выступавшим от имени Совета Кастилии) с помощью фрая Доминго де Сото, Гранвеля и Кобоса и были официально закреплены контрактом, который подписали Карл, Самано, Гарсиа де Лоайса, доктор Гевара, доктор Фигероа и Очоа де Луйяндо; это произошло 20 ноября 1542 года{1056}.

В 1543 году вступило в силу еще одно важное нововведение: по особому ходатайству севильских купцов, начиная с этого времени кораблям, направляющимся в Индии, предписывалось перемещаться конвоями (группами, в сопровождении военных судов) для обеспечения их безопасности. Суда водоизмещением менее десяти тонн не получали разрешения на плавание в Индии, и флотилия должна была состоять не менее чем из десяти кораблей. В год предполагалось отправлять две таких флотилии – одну в марте, вторую в сентябре. Вначале эти правила были разработаны только на период войны, однако, учитывая, что французские пираты не прекращали действовать и в мирное время, тот же распорядок сохранился и впоследствии. В январе 1546 года все торговые суда – не только направлявшиеся в Индии – получили распоряжение вооружиться и плавать конвоями{1057}. За последующие годы эти правила были расширены и разработаны более детально.

Увы папе, так надеявшемуся на мир с Францией! Десятого июля 1542 года эта страна объявила войну. Толчком послужило то, что император провозгласил своего сына Филиппа герцогом Миланским, каковое действие вызвало кризис в Нидерландах. Королева Мария Венгерская, как регент, сама возглавила оборону вместе с принцем Оранским. Антверпен сумел подавить восстание в Гельдерланде – однако было много разрушений. Затем французы таинственным образом отвели войска. Нидерландам сильно вредило отсутствие военачальника: такие люди, как Рё и Арсхот, явно не подходили для этой роли, принц Оранский, по мнению людей, был слишком молод, де Буссю, нравившийся Карлу, считался чересчур алчным, в то время как Филипп, ландграф Гессенский, еще ни разу не сражался с серьезным противником.