Золотой век Испанской империи

Карл покинул Монсон в октябре, направившись в Барселону. Он написал папе Павлу, выражая надежду, что тот перестанет обращаться с Францией и империей так, как если бы они были равноправными силами. В Барселоне Карл встретился со своим сыном Филиппом, впервые посетившим этот город. Восьмого ноября 1542 года Филипп официально вступил в каталонскую столицу (прибыл он предыдущей ночью, тайком и переодетый), а девятого принял выражения верности от советников и компетентного во многих делах вице-короля Франсиско де Борха. На следующий день Карл отбыл в Геную, оставив шестнадцатилетнего Филиппа регентом, а его советником, как и прежде, – севильского архиепископа Фернандо де Вальдеса, жесткого и несгибаемого клирика родом из Саласа в Астурии, который теперь стал новым Великим инквизитором. В Совете Индий по-прежнему должен был председательствовать Гарсия де Лоайса, но во времена его частых отлучек место председателя предполагалось занимать бывшему судье аудиенсии в Санто-Доминго и Мехико, опытному Рамиресу де Фуэн-Леалю.

Два письма, написанные Карлом Филиппу из Паламоса о том, как следует вести себя на положении регента, занимают заслуженное место в истории. Именно здесь Карл увещевал своего сына не отдаваться сверх меры радостям женитьбы (в ноябре 1543 года Филипп женился на своей кузине Марии Португальской). Касательно империи Карл заповедал Филиппу «помнить, сколь многими землями вам предстоит править, как далеко друг от друга они расположены, на сколь многих языках в них говорят… и вы сами увидите, как важно изучать языки». Особенно Карл настаивал на необходимости знания латыни – хотя сам ею так и не овладел.

В августе 1543 года Кобос написал императору письмо: добывать финансирование стало настолько трудно, что никогда еще не бывало ничего подобного. Он заверял Карла, что «нет никаких способов, которыми бы можно было их [деньги] найти, ибо ничего не осталось… Изыскивать каждые 30 дней по 18 тысяч дукатов на оборону Перпиньяна, Фуэнтеррабии, Сан-Себастьяна и Наварры, а также Малаги и Картахены до сих пор было и остается поныне невероятно сложно… Я пребываю в полнейшем смятении».

В конце концов ему удалось раздобыть 420 тысяч дукатов; большая их часть была позаимствована из золота и серебра, прибывшего из Индий; было также сделано несколько займов у частных лиц. Тавера одолжил 16 тысяч дукатов, сам Кобос вложил еще 8 тысяч, но другие богачи отказались помогать. Герцог Альба заявил, что готов служить императору «с копьем в руке» – но не каким-либо другим образом{1058}.

Однако все эти трудности нисколько не остановили Карла: в июле 1544 года он ввел свои войска под командованием принца Оранского, Эсте, Гонзаги и Гранвеля во Французскую Бургундию. По пути к Витри-ле-Франсуа[132]

он осадил Сен-Дизье. Английский король Генрих VIII ждал его в Булони. Карл продолжал движение под лозунгом «Вперед, на Париж!»; он не стал осаждать город, а просто пошел дальше.

В столице царила паника. Кардинал Лотарингский – представитель Гизов в церковных кругах – сообщил, что Франция заинтересована в ведении переговоров. Тридцать первого августа, на совещании возле Сен-Амана, к северу от Марны, была озвучена серьезная попытка достичь согласия. Это привело в сентябре к заключению мирного договора в Крепи. Озвученные условия были таковы: во-первых, Франция обязывалась послать 10 тысяч человек, из которых 600 должны были быть конными, против турок. Во-вторых, обе стороны должны были отказаться от всех завоеваний, сделанных со времени Ниццкого перемирия 1538 года. В-третьих, должен был быть возвращен город Стене на Маасе, в Арденнах. Сын французского короля Карл, герцог Орлеанский, должен был жениться на инфанте и унаследовать Нидерланды после смерти Карла; либо же он мог жениться на эрцгерцогине Ане и получить Милан. И более важный пункт – Франция обязывалась отказаться от своей политики вторжений в испанские владения в Новом Свете и более не нападать на флотилии, перевозящие сокровища.