Золотой век Испанской империи

Маркос де Ниса был не единственным, чьи планы вызывали негодование Кортеса. Его возмущение вызвал, например, Педро де Альварадо, который также заключил контракт на поиски островов – а именно островов Санта-Мария невдалеке от Пуэрто-Вальярта (как впоследствии стали называть этот город). Взяв с собой 600 человек и двенадцать кораблей, тот выступил из Гватемалы, после чего встретился и вступил в переговоры с друзьями Мендосы Луисом дель Кастилья и Агустином Герреро, выработав с ними соглашение, по которому Альварадо должен был иметь четвертую долю добычи в экспедициях вице-короля, а Мендоса получал половину дохода от флотилий Альварадо. Это было похоже на эффективную попытку вытеснить Кортеса с поля дальнейших завоеваний, на что Кортес ответил яростным протестом.

Однако у вице-короля были и собственные проблемы – например Миштонская война, масштабное индейское восстание, очевидно спровоцированное жестокостью энкомендерос

на севере Новой Испании. Вице-король, полностью поглощенный своими новыми планами касательно Франсиско Васкеса де Коронадо и фрая Маркоса де Ниса, впрочем, решил, что восстание поднято дикими индейцами-чичимеками с дальнего севера, с их новой религией, принесенной к ним «посланцами дьявола»{1170}.

Многими жестокостями сопровождалась также и работа на рудниках. Например, в Оаштепеке, по словам фрая Мотолинии – который, правда, зачастую сильно преувеличивал, – труд был настолько губительным, что «на половину лиги вокруг нельзя было пройти, не наступив на человеческий труп или кости, и на падаль слетались столько птиц, что от них темнели небеса»{1171}

. По слухам, тамошние индейцы плясали вокруг пустой тыквы, когда ее унесло порывом ветра, и колдуны истолковали это так, что индейцы должны восстать против испанцев{1172}.

Как бы там ни было, в этом регионе к северу от вице-королевства Мендосы несколько древних правителей и члены их семей собрались на холме Тепетикипаке и возродили свои древние религиозные обряды, включая человеческие жертвоприношения. Несколько местных энкомендерос

были вынуждены покинуть свои жилища, некоторые из них (Торибио де Боланьос и другие) были ранены и бежали в Тлальтенанго, где Диего де Ибарра при содействии четырех францисканцев пытался собрать вооруженный отряд для подавления восстания{1173}. За этим последовал наиболее серьезный конфликт между христианами и индейцами со времен Конкисты.

Туземных мятежников вдохновляли загадочные послания – предположительно от их прежних демонических божеств. Например, в долине Тлатенанго их посланец провозгласил:

«…мы посланцы Текороли [дьявола, согласно представлениям испанцев]. Вместе со своими предками, которых он возродил, он идет к вам! Он заставит вас верить в него, а не в [христианского] Бога, под страхом никогда более не увидеть света дня и быть пожранными дикими зверями. Те, кто уверуют в Текороли и отвергнут учения монахов, никогда не умрут, но вновь станут молодыми и будут иметь нескольких жен, а не одну, как велят монахи, и смогут зачинать детей, сколь бы они ни были стары. Тот, кто возьмет только одну жену, будет убит. Текороли придет в Гвадалахару, Халиско, Мичоакан, Мехико и Гватемалу – всюду, где есть христиане, и убьет их всех. После этого вы сможете идти по домам и жить счастливо вместе со своими предками, не испытывая более тягот и страданий»{1174}.

Одним из вождей повстанцев был Тенемаштли, миссией которого некогда было нести катехизис новообращенным. Под его руководством мятежники сожгли церкви в Тлатенанго и Куспателане. Также они сожгли монастырь в Хучильпе. Обращенных индейцев заставляли нести покаяние за то время, в течение которого они были христианами; они должны были мыть головы, чтобы освободиться от памяти о кресте. Мятежниками были убиты фрай Хуан де Эсперанса в Текиле под Гвадалахарой, фрай Хуан Калеро возле Эцатлана, а также фрай Антонио де Куэльяр возле Амеки{1175}.