Золотой век Испанской империи

Эти столь благоприятные для Кортеса события произошли в сентябре 1524 года, но он, не зная о них, решил снарядить против нового врага собственную экспедицию. Его целью было наказать Олида. Это было сомнительное решение, и он, должно быть, впоследствии горько сожалел о том, что принял его. С какой стати он решил, что это необходимо, до сих пор остается загадкой. Почему, по крайней мере, он не подождал, пока до него дойдут вести о результатах экспедиции Лас Касаса? Все его друзья советовали ему не покидать Мехико-Теночтитлан, но он их не слушал. Возможно, он попросту устал от административных проблем и жаждал возвращения к походной жизни.

Как бы там ни было и какие бы психологические причины за этим ни стояли, 2 октября 1524 года, через месяц после казни Олида, великий завоеватель империи мешиков выступил в Иберас по сухопутью. На время своего отсутствия он оставил королевского казначея Альфонсо де Эстраду и счетовода Родриго де Альборноса, чтобы они действовали от его имени в качестве вице-губернаторов. Главным магистратом (главой исполнительной властью в городе) должен был стать Алонсо де Суасо, опытный юрист, только что завершивший хуисио де ресиденсиа (процесс по месту службы) Диего Веласкеса на Кубе. Два других королевских чиновника, Гонсало Саласар и Перальминдес де Чирино, сопровождали Кортеса, равно как и несчастный Куаутемок, последний из мешикских правителей, вместе с его коллегами Тетлепанкецальцином и Коанакочцином, уэй тлатоани

(правителями) Такубы и Тескоко соответственно. Кроме них, в свите Кортеса была неунывающая переводчица Марина, надежный Сандоваль, непредсказуемый Алонсо де Градо, удачливый Хуан Харамильо, Луис Марин, Педро де Ирсио и Берналь Диас; все они были его спутниками и в 1519 году.

Кортес также захватил с собой обширный штат прислуги, включавший в себя мажордома, двух распорядителей, стюарда, сапожника, лакея, врача, дворецкого, двух пажей, восемь лакеев и пятерых музыкантов. За ним следовали, согласно его собственному отчету, около сотни верховых и тридцать пехотинцев, а также около 3 тысяч индейцев{240}. Кузен Кортеса Родриго де Пас должен был остаться в Мехико в качестве управляющего его поместьями в Куэрнаваке и Койоакане.

Вскоре после того, как Кортес вышел за пределы центральных земель древней империи мешиков, Саласар и Перальминдес Чирино покинули экспедицию, чтобы возвратиться обратно в Мехико. Кортесу донесли, что между Эстрадой и Альборносом возникли трения, и он решил, что возвращение этих двух чиновников, которых он считал людьми верными, разрядит обстановку в великом городе, восстановление которого он начал с таким успехом.

Пройдя Эспириту-Санто и Коацакоалькос, Кортес оказался в новой для себя стране. Отряд шел через центр полуострова Юкатан – обойдя стороной Копилько, где в изобилии произрастало какао и водилась рыба, и делая короткие остановки в городах Анашушука, Чилапа, Тепетитан, Сагоатан, Истапан – «очень большой город на берегу прекрасной реки, подходящее место для испанского поселения» – и Теутикакар – «замечательный город с двумя очень красивыми храмами» (в одном из которых регулярно приносили в жертву прекрасных девственниц). По приказу Кортеса было построено много мостов – из сучьев, иногда из стволов. Время от времени им приходилось переходить по мостам через болота (в их числе был и мост, построенный индейцами из Теночтитлана), испытывая «сильные мучения по причине голода».

Нанимая каноэ, людям Кортеса довелось вести много любопытных разговоров с индейцами, и Кортес при помощи Марины прочел немало проповедей о преимуществах христианства. Некоторые индейские вожди – например Апасолан, – обратились в христианство и сожгли своих идолов. Иногда они праздновали мессу, в сопровождении сакбутов и флажолетов. Кортес получал множество подарков, золотом и женщинами, медом и бусами, ланями и игуанами. На пути отряда вставали джунгли, которые им приходилось преодолевать ползком, и плоские равнины, на которых пасся скот. Испанцам довелось видеть высокогорные внутренние моря более 100 миль в поперечнике, терпеть ночные бурные дожди и страдать от москитов. Временами задували «ужасные северные ветра»; случались дни, когда отряд двигался вперед только благодаря мощным течениям широких рек.

Было также и раскрытие предполагаемого заговора Куаутемока, Коанакочцина из Тескоко и Тетлепанкецальцина из Такубы и их последующая казнь через повешение, которая произошла в Исанканаке в Пепельную среду, 28 февраля 1525 года (судя по всему, двое знатных мексиканцев, Сиуакоатль, иначе «Хуан Веласкес», и Мойельчуицин, он же «Тапия», выдали переговоры своих сотоварищей о возможном бунте){241}. Гуанакалин, сын владыки Тескоко, и Таситетле, его ровня из Тлателолько, были перепуганы, но против них обвинения выдвинуто не было.