Золотой век Испанской империи

В публичной жизни Осорно был человеком уравновешенным, но в частной порой вел себя глупо{445}. Он был первым представителем светской аристократии, оказавшим влияние на американские дела. Это был человек весьма опытный – он был пажом инфанта Хуана, затем находился в армии вместе с герцогом Альбой при завоевании Наварры, был коррегидором в Севилье, вслед за чем стал председателем Совета приказов. В конце концов император счел его чересчур бюрократичным, но на тот момент замена кардинала графом казалась для всех облегчением

{446}. Он был близким другом кардинала Пардо де Тавера, что в то время имело немалое значение в испанской административной политике.

Другими советниками по делам Индий, разговаривавшими с Писарро, были Гонсало Мальдонадо, епископ Сьюдад-Родриго, Луис Кабеса де Вака, епископ Канарских островов, и лиценциат Хуан Суарес де Карвахаль – бывший судья в верховном суде Вальядолида и некогда женатый на племяннице председателя Совета Гарсии де Лоайсы. Незадолго до этого его сделали епископом отдаленной епархии Луго в Галисии.

Также при разговоре присутствовали Педро Мануэль, сын Хуана Мануэля, старого придворного и по-кошачьи коварного посла, поддерживавшего во Фландрии как Филиппа, так и Карла, – его интересовали Молуккские острова, – и Гаспар де Монтойя из Миранды-дель-Эбро, который работал на Пардо де Таверу и был автором пронзительной защитной речи Екатерины Арагонской против Генриха VIII.

Еще одним членом Совета был Родриго де Кастро, бывший судья в канцлерском суде Гранады. Он тоже был протеже Пардо де Таверы, и хотя формально он являлся председателем Совета Кастилии, но по всей видимости, имел опосредованный контроль также и над Советом Индий, как если бы тот был по-прежнему от него зависим, а не являлся отдельной организацией.

Писарро рассказал Совету Индий обо всем, что он увидел в Южной Америке. Он желал, чтобы Совет одобрил его великий проект по завоеванию Перу. Выслушав его, советники были впечатлены испытаниями, выпавшими на долю высокого эстремадурца. Они посоветовались с Карлом, и в июле Писарро была дарована власть и любая другая официальная поддержка, которой он мог пожелать в этой новой, пусть еще неизведанной земле. Ему был пожалован титул аделантадо майор Перу, которое следовало отныне именовать «Новой Кастилией», а также капитан-генеральская и губернаторская должности во всех землях, которые ему предстояло завоевать.

По этому контракту (капитуласьон) от 26 июля 1529 года Писарро дозволялось «продолжить означенное открытие, завоевание и заселение провинции Перу на протяжении 200 лиг (600 миль) вдоль этого берега»{447}, – ограничение, позднее ставшее причиной разногласий и даже междоусобной войны между испанцами. Один из пунктов касался его должности капитан-генерала и губернатора Перу с пожизненным жалованьем в 725 тысяч мараведи в год – доход, который ставил Писарро несравнимо выше Педрариаса, получавшего за ту же должность 366 тысяч мараведи, при том что никакой инфляции тогда фактически не существовало. Это жалованье следовало получить с новозавоеванных земель, и Писарро должен был выплачивать из него содержание главы муниципалитета (алькальде майор

), десяти щитоносцев, тридцати пехотинцев, доктора и аптекаря. Кроме того, он должен был оплатить дорогу монахам, которые поедут вместе с ним.

Были назначены и некоторые другие должности: Писарро, по воспоминаниям хрониста Сьесы, «оставил большую и лучшую часть себе, не вспомнив о том, сколь много выстрадал и заслужил его товарищ [Диего де Альмагро]»{448}. Так, Писарро забыл об аделантамьенто, которого ожидал Альмагро. Альмагро предстояло сделаться вице-губернатором крепости Тумбес – города, который они с Писарро посетили во время своего предыдущего путешествия; а Луке, священник, также внесший свой вклад в финансирование предстоящей экспедиции, был назначен епископом того же города и защитником (протектором) индейцев данной провинции. Фактически в то время Тумбес был покинут, поскольку между этим городом и соседним, под названием Пуна, произошло сражение, которое последний выиграл.

Среди других кандидатур, намеченных для предстоящего путешествия в Перу, был Бартоломе Руис де Эстрада, опытный штурман, которому предстояло стать piloto mayor del mar del sur и городским советником Тумбеса с жалованьем в 75 тысяч мараведи в год. До этого он уже несколько лет работал на Писарро и Альмагро. Критянин Кандия, также сопровождавший Писарро в Испании, был назначен командующим артиллерией в экспедиции и должен был получать 60 тысяч мараведи в год. Он также получил должность советника в призрачном городе Тумбес.