Золотой вулкан

Бен Реддл и Самми Ским, несомненно, обрадовались бы гораздо больше, если бы свистки, долетевшие от входа в гавань, принадлежали «Фут-Болу»; но и наблюдение за высадкой со «Смита» тоже показалось им занятным.

Когда судно причалило, общее внимание привлек некий пассажир, который, не жалея своих локтей и чужих боков, пробивался к трапу, чтобы оказаться на нем первым: ему явно не терпелось занять место на «Фут-Боле». Это был человек огромного роста, грубый и мускулистый, черная борода которого торчала во все стороны, а загорелое лицо выдавало в нем южанина. Злые глаза и выражение физиономии великана сразу же вызвали к нему антипатию. Компанию южанину составлял некто, судя по внешности, той же национальности; он не отличался ни большим терпением, ни любезностью.

На палубе, разумеется, находились и другие пассажиры, спешившие сойти на берег, как и этот грубиян, но обогнать его было трудно: отталкивая всех, он лез напролом к трапу, не обращая внимания на призывы членов команды и капитана и ругаясь зычным голосом, подчеркивающим грубость проклятий, изрыгаемых то на английском, то на испанском языках.

— Ого! — воскликнул Самми Ским. — Вот человек, которого можно назвать приятным спутником! Как бы он не оказался на «Фут-Боле»!

— Ничего… плавание продлится всего несколько дней, — ответил Бен Реддл, — и мы сумеем держать его на расстоянии.

В это мгновение один из зевак, стоявших возле братьев, крикнул:

— Ба! Да это проклятый Хантер! Если он сегодня же не уплывет из Ванкувера, быть великому шуму!

Самми Ским понял, что Хантер пользовался в этих краях славой, но явно не доброй. Должно быть, он являлся одним из тех авантюристов, которые, удачно поработав на Клондайке, на зиму возвращались в родные края, чтобы дождаться начала нового старательского сезона.

Хантер, беспардонный тип, в жилах которого текла американская кровь, смешанная с испанской, действительно возвращался из родного Техаса. Мир золотоискателей служил ему той средой, которая отлично подходила для проявления его подлых инстинктов, возмутительных нравов, грубых чувств и склонности к беспорядочному существованию, когда все ставится на карту и ничто не имеет ценности. Приплыв в тот день в Ванкувер вместе со своим компаньоном, он в самом деле собирался сесть на «Фут-Бол», но, узнав, что стимер появится не раньше, чем через трое-четверо суток, приказал отвести себя в отель «Вестминстер», где Самми Ским и Бен Реддл проживали шестой день.

Конечно, радоваться такому соседу не приходилось, поэтому надо было постараться избежать его общества как в гостинице, так и на пароходе.

Спросив, что за человек означенный Хантер, Самми Ским услышал:

— О, этого типа знают все… и в Ванкувере, и в Доусоне!

— Он владелец какого-нибудь золотоносного участка?

— Да… участка, который разрабатывает сам.

— Где же находится его участок?

— На Фортимайлз.

— У него есть номер?

— Сто двадцать семь.

— Черт! — воскликнул Самми Ским. — У нас — сто двадцать девятый! Выходит, мы соседи этого мерзкого техасца?

Миновал еще один день, и вот, со стороны пролива Королевы Шарлотты, раздался гудок «Фут-Бола». Простояв сутки, утром семнадцатого апреля пароход вышел в море.

Глава V

НА БОРТУ «ФУТ-БОЛА»

Пароход «Фут-Бол» имел водоизмещение тысячу двести тонн; и если на его борту насчитывалось ровно столько же пассажирских душ, объяснялось это тем, что инспектор навигации не позволил взять на борт больше народу. И без того ватерлиния[29], обозначенная нарисованным на корпусе перекрещенным кругом, касалась воды. За сутки портовые краны перенесли на стимер огромный груз: сотню быков, лошадей, ослов, пятьдесят оленей и несколько сот ездовых собак.

Все эти собаки принадлежали к породе сенбернаров и лаек. Большую их часть закупили на рынках канадских городов, где цены были не слишком высокими, даже с учетом транспортных расходов, а именно сорока пяти франков за доставку из Монреаля в Ванкувер; впрочем, столько же стоила доставка из Ванкувера в Скагуэй.

Что касается пассажиров «Фут-Бола», среди них были люди всех национальностей: англичане, канадцы, французы, норвежцы, шведы, немцы, австралийцы, южные и северные американцы… кто с семьями, кто без. Если отличие можно было обнаружить между занимавшими каюты первого и второго классов, то на палубе наблюдалось полное смешение народов. Число коек в каютах пришлось увеличить вдвое. Вторая палуба имела вид длинного дортуара[30], вдоль стен которого тянулись козлы, на которых висели гамаки. На палубе было не пройти; бедные пассажиры использовали всякое свободное место, найденное между рубками и релингами[31], поскольку каюты стоили по тридцати пяти долларов. Правда, получив возможность укрыться от порывов холодного ветра, эти люди не слишком сильно страдали; под защитой же островов на пути из Ванкувера в Скагуэй штормов опасаться не приходилось.