Золотой вулкан

Погода стояла холодная, дул резкий ветер, с запада тянулись тучи. Мощные волны накатывались на колумбийский берег. Заряды снега, вперемешку с дождем, били в лицо. Легко вообразить, что испытывали переселенцы, у которых не было возможности укрыться на полуюте или на второй палубе. Большинство страдало от морской болезни, так как к бортовой качке прибавилась килевая. Не ухватившись за снасти, нельзя было сделать и шагу. Животные мучились не меньше, и сквозь свист ветра слышалось мычание, ржание и ослиный рев — все это сливалось в некую фантасмагорическую какофонию. По палубе метались и катались собаки, привязать или где-то запереть которых не было никакой возможности. Некоторые из них, обезумев, набрасывались на людей, норовя вцепиться в горло. Боцману пришлось пристрелить нескольких собак, что привело к страшному переполоху, с которым капитан и его помощники справились не без труда.

Самми Ским, как отважный наблюдатель, на непогоду не обращал никакого внимания и спускался в каюту лишь в часы, отведенные для отдыха.

Ни он, ни Бен Реддл морского болезнью не страдали, равно как их попутчик, невозмутимый норвежец Бойгон, безразлично относившийся ко всему, происходившему на судне.

То же можно было сказать о техасце Хантере и его товарище Мэлоуне. Уже в первый день они сколотили компанию игроков в «монте» и «фаро», и над их столом днем и ночью звучала самая необузданная брань.

Внимание Самми Скима привлекли к себе две пассажирки, прибывшие последним монреальским поездом.

Это были монашки, приехавшие в Ванкувер накануне отплытия. Одной было года тридцать два, второй — лет двадцать. Похоже, места на «Фут-Боле» они оплатили загодя. Франко-канадки по происхождению, монахини принадлежали к общине сестер милосердия[39]

, пославшей их в доусонский приют по просьбе тамошней матери настоятельницы.

При виде сестер, которые, надо полагать, беспрекословно повинуясь приказу, спешно покинули монастырь в Монреале, Самми Ским не мог не расчувствоваться. Боже! В какое опасное путешествие они отправились! В какой ужасный мир разноплеменных авантюристов они окунулись! Какие жуткие испытания предстояло им вынести за время плавания! Какое убогое существование уготовано им в Клондайке, откуда, возможно, они не возвратятся!.. Но сестер поддерживал дух милосердия, а жажда служения опьяняла душу. Они посвятили себя несчастным и отречься от возложенной на себя миссии не могли.

Вот и теперь, на пароходе, уносившем их в неведомые дали, монахини делали все, чтобы помочь страдальцам, ни для кого не делая исключения. Оказывая помощь женщинам и детям, они во всем ограничивали себя, чтобы облегчить положение своих ближних.

Под защиту островов Королевы Шарлотты «Фут-Бол» попал только на четвертый день. Условия плавания улучшились, поскольку океанские волны в эти воды не попадали. Побережье было изрезано фьордами, подобными норвежским, и они, вероятно, много о чем напомнили спутнику братьев. Фьорды чередовались с высокими обрывами, по большей части поросшими лесом, между которыми вдруг возникали если не деревни, то по меньшей мере рыбацкие хутора, но чаще — отдельные домишки, обитатели которых, индейцы, промышляли охотой и рыбной ловлей. Их добыча легко находила покупателей среди пассажиров «Фут-Бола».

Далеко от берега, в синей мгле виднелись покрытые снегом горные хребты; глядя в сторону островов Королевы Шарлотты, можно было увидеть обширные долины и белые от инея пущи. То тут, то там виднелись скопления хижин, стоявших у кромки узеньких бухточек, где рыбацкие лодки поджидали попутного ветра.

Миновав северную оконечность островов Королевы Шарлотты, стимер вновь оказался во власти океана, который не отпускал его во все время плавания от Диксон-Энтранса, с севера закрытого островом Принца Уэльского. Этот переход длился сутки. На сей раз качка была не такая сильная, поскольку ветер дул с северо-востока, то есть с материка. Между островом Принца Уэльского и портом Скагуэй судно неизменно оказывалось под прикрытием цепи небольших островков и полуострова Ситка[40], что делало плавание не столько морским, сколько речным.

Здесь к месту будет вспомнить, что название «Принц Уэльский» относится ко всему довольно запутанному архипелагу, северная часть которого представляет собою хаотическое скопление островов[41]

. Столицей главного острова является находящийся на его западном берегу порт Шакан, где суда могут спокойно пережидать океанские штормы.

Далее тянется остров Баранова, где русские заложили форт Новоархангельский; тамошний главный город, Ситка[42], служит столицей всей Аляскинской провинции[43]. Когда московская империя продала Аляску Соединенным Штатам, Ситка не была возвращена ни доминиону, ни Британской Колумбии[44], оставшись в руках у американцев в силу договора от 1867 года.