Золотой выстрел

– Тогда плюй на свое начальство и поехали обедать, – решительно предложил Грязнов. – Если будут вопросы, скажешь, что проводил консультации с коллегами из МУРа. А я подтвержу…

Отправились традиционно в «Узбекистан», где у Грязнова был кабинетик, в котором можно было говорить о чем угодно и в абсолютно спокойной обстановке. Ну а кроме всего прочего, еще и кухня! Та еще, настоящая, из славного социалистического прошлого.

По дороге Виктор спросил:

– Так чем же тебе понравилось выступление нашего генерала?

– А разве я сказал, что понравилось?

– Тогда я не понял?…

– Мы поговорим… – Грязнов кивнул на шофера Мишу.

Обсуждать руководство в присутствии подчиненных, даже тех, кому веришь, начальник МУРа не считал необходимым. Любой человек слаб, а формула: «Слово – не воробей, поймают – вылетишь» -была как нельзя более актуальна. Гоголев посмотрел на Вячеслава Ивановича и усмехнулся.

– Помнится…

– Все было, Витя, – глубокомысленно изрек Грязнов. – А я чем дольше живу, тем вынужден все чаще прислушиваться к словам нашего общего друга Сани Турецкого, да, впрочем, и собственного племянника Дениса. Кажется, снова приходит время осторожных и послушных. Понятна формулировка?

– Еще как… Да, видимо, ты прав. Это что, новые веяния?

– Похоже, грядут изменения. Но в них мало кто верит, хотя и надеются.

– У нас тоже идут такие разговоры. Точнее, возникают. Все же он из наших.

– Угу, – пробурчал Грязнов, понимая, что Гоголев говорил о новом президенте, имевшем самое непосредственное отношение к силовикам, возглавляя одно время Федеральную службу безопасности. Будет очень жаль, если вес, который заказывает себе штангист, выходя на помост, окажется ему не по силам.

– Ну у него вроде другой профиль! – засмеялся Гоголев.

– Все так. Но чтоб выкинуть с татами тот груз, что достался в наследство, требуется не только умение, но и мужество. Дзюдо переводят как «благородный путь»… Не знаю, не знаю…

– Считаешь, для России рановато?

Грязнов не ответил, лишь пожал плечами. На этом их эзопов диалог закончился. А возобновился разговор уже в новом качестве за столом в закрытом кабинете ресторана «Узбекистан».

– Мне сегодня наш главный следак сообщил о какой-то шишке, упавшей в ваших краях, – начал Грязнов, когда взяли по рюмочке и утолили первую потребность в закуске. – Валил, между прочим, на политику. Это так? И что, это в самом деле чувствительный удар по нашему новому?

– Насколько я разбираюсь в колбасных обрезках, Слава, некая связь тут имеется. Но настолько отдаленная, что, видно, кое-кому пришла идея блефануть: а ну как пройдет! Как я понимаю это дело, наш питерский триумвират – я имею в виду тех, у кого в городе и вообще регионе на сегодняшний день в руках реальная власть, – начал зачистку перед очередными губернаторскими выборами. В этом вся соль. Дима Варавва сильным противником не был, но у него были деньги. И наверняка побольше, чем у нашего губернатора четыре года назад. Включая и те бюджетные, которые Алексееву в конце концов удалось списать. Не без московской помощи, разумеется. Ты знаешь, о ком я.

– Догадываюсь.

Гоголев не назвал фамилию Панкратова, но и без этого было понятно, что речь шла именно о нем. Неприятное это чувство – уличать собственное начальство в бесчестности. Но, к сожалению, такие понятия, как коррупция, в российском Уголовном кодексе отсутствуют, следовательно, и ненаказуемы. Поскольку мы все еще играем в ту демократию, которая к подлинной имеет такое же отношение, как… ну, к примеру, гуманизм к расстрелу Дома Советов… Ставшего затем презрительным БэДэ, а позже – холуйским Белым домом.

Почему– то все чаще в последнее время вспоминались те трагические дни конца девяносто третьего, возникали из небытия его «герои», быстро и ловко сменившие свою расчетливую политическую принципиальность на успешный и вовремя приватизированный бизнес. Отдаленным уже эхом разносил эфир визгливый голос благополучной и «всенародно любимой» актрисы, требовавшей раздавить гадину. Это про депутатов Верховного Совета, про соседей, иной раз даже по лестничной площадке…

И вот, кажется, подходила к концу эпоха бандитского передела, все реже стали ссылаться на тот исторический факт, что-де и Америка в свое время прошла подобный этап, после чего дети морских пиратов и придорожных разбойников становились благопристойными джентльменами, сливками общества. Да и о чем, собственно, говорить, если российские нувориши от криминального бизнеса успели уже освоить райские кущи Лазурного побережья, а их отпрыски вполне сносно чувствуют себя в разных Гарвардах и Оксфордах…