Золотой жук

– А уж этого-то я не знаю, и черт меня побери, если он сам это знает. Но это все пришло от жука.

Видя, что мне ничего не добиться от Юпитера, вся мысль которого, казалось, поглощена была «жуком», я шагнул в лодку и развернул парус. С попутным сильным ветром мы быстро вошли в небольшой залив к северу от крепости Моультри и, сделав переход мили в две, пришли к хижине.

Было около трех часов пополудни, когда мы прибыли. Легран ждал нас в сильном нетерпении. Он сжал мне руку с нервной стремительностью, которая встревожила меня и подтвердила мои уже возникшие опасения. Лицо его было бледно даже до призрачности, и его запавшие глаза сверкали неестественным блеском. После некоторых вопросов касательно его здоровья я спросил его, не зная, о чем лучше заговорить, получил ли он жука от лейтенанта Г.

– О, да, – ответил он, сильно покраснев, – я взял его обратно на следующее же утро. Ни за что теперь не расстанусь я с этим скарабеем. Знаете, Юпитер совершенно прав относительно него!

– Каким образом? – спросил я с дурным предчувствием в сердце.

– Предполагая, что это жук из настоящего золота.

Он сказал это с видом такой глубокой серьезности, что я почувствовал себя невыразимо угнетенным.

– Этот жук составит мою фортуну, – продолжал он с торжествующей улыбкой, – ему предназначено восстановить меня в моих фамильных владениях. Удивительно ли поэтому, что я так дорожу им? Если судьба сочла за нужное даровать мне его, мне нужно только надлежащим образом им воспользоваться, и я достигну золота, указателем которого он является. Юпитер, принеси мне этого скарабея!

– Что! Жука, масса? Не очень-то мне хочется трогать его – возьмите-ка уж его себе сами.

Тогда Легран встал с серьезным и торжественным видом и принес мне насекомое из-под стеклянного колпака, под которым оно находилось. Это был красивый скарабей, в то время совершенно еще неизвестный естествоиспытателям – с научной точки зрения, конечно, большая ценность. У него было два круглых черных пятна на одном конце спины и другое, более продолговатое, ближе к другому краю. Надкрылья были особенно тверды и глянцевиты и были очень похожи на блестящее золото. Вес насекомого был весьма примечательный, и, принимая все это в соображение, я не мог слишком осуждать Юпитера за его мнение касательно жука; но что касается того, что Легран был согласен с этим мнением, почему он его разделял, я никоим образом не мог бы этого сказать.

– Я послал за вами, – начал он каким-то высокоторжественным тоном, когда я кончил рассматривать жука. – Я послал за вами, чтобы спросить вашего совета и помощи для исполнения предначертаний Провидения и жука.

– Мой дорогой Легран, – воскликнул я, прерывая его, – вы, наверное, нездоровы и вам нужно было бы принять какие-нибудь меры. Ложитесь в постель, а я останусь с вами несколько дней, пока вы не поправитесь. У вас жар и…

– Пощупайте мой пульс, – сказал он. Я пощупал его пульс и, по правде сказать, не нашел никакого признака жара.

– Но вы можете быть больны и без жара. Позвольте мне хоть раз подать вам настоятельный совет. Прежде всего лягте в постель. Затем…

– Вы ошибаетесь, – прервал он, – мне хорошо, насколько это может быть при том возбуждении, в каком я нахожусь. Если вы действительно желаете мне блага, то вы захотите облегчить это возбуждение.

– А как это сделать?

– Очень просто. Юпитер и я, мы отправляемся в некоторую экспедицию в холмы, на материк, и в этой экспедиции нам понадобится помощь такого лица, на которое мы можем вполне положиться. Вы единственный, кому мы доверяем. Удастся ли нам это, нет ли, но то возбуждение, которое вы видите во мне, во всяком случае утихнет.

– Я очень хочу служить вам во всем, – ответил я, – но можете ли вы сказать, имеет ли этот дьявольский жук какое-либо отношение к вашей экспедиции в холмы?

– Да, имеет.

– В таком случае, Легран, я не могу принять участия в столь нелепом предприятии.

– Мне жаль – очень жаль – так как нам придется предпринять это одним.

– Попытаться предпринять это одним! Человек этот поистине безумен! – но постойте! – сколько времени вы думаете отсутствовать?

– Вероятно, всю ночь. Мы выйдем сейчас же и возвратимся во всяком случае с восходом солнца.

– А можете ли вы обещать мне вашею честию, что, когда пройдет ваш каприз и дело с жуком (Господи Боже мой!) будет улажено к вашему удовольствию, вы вернетесь домой и будете в точности следовать моим советам, как если бы я был вашим врачом?

– Да, я обещаю; а теперь идем, ибо нам нельзя терять времени.