Золотой жук мисс Бенсон

И Марджери вдруг показалось, что она словно размазана по всему этому острову, как бы растворилась в нем, впиталась во все, что на нем есть. Никогда в жизни ей не приходило в голову, сколь размыта та условная граница, за которой кончается ее собственное тело и начинается окружающая среда. Начинается здешняя земля. Да, она чувствовала себя здешней. И благословенной. Именно так: здешней и благословенной.

Еще один жук приземлился к ней на плечо, а второй – прямо на нос. Еще три – на правое запястье. И на каждый локоть село по жуку. А босую ступню облюбовал целый выводок. Жуки сыпались на нее золотым дождем. И Марджери Бенсон, которая ни разу не взяла в руки ни одной игрушки после того, как ее отец, не оглядываясь, шагнул через французское окно прямо в сад, сейчас как ребенок играла с жуками на склоне безымянной горы, находящейся на другом конце света; она протягивала им пальцы, поводила рукой и даже задом слегка крутила. Ее вдруг охватило удивительнейшее чувство, будто она не одна, будто сейчас с нею рядом и ее братья, и ее тетки, и отец с матерью, и даже Барбара. И все они тоже играли с этими сотнями тысяч золотых жуков, как если бы радость была самой серьезной вещью на свете – но гораздо важней было то, что и сами золотые жуки с ними играли. И в эту минуту Марджери чувствовала себя даже более живой, чем сам окружающий ее мир.

* * *

Уже начинало темнеть, когда она наконец сумела спуститься по тропе и, прихрамывая, двинулась через сад к бунгало. Впереди был отчетливо виден шаткий силуэт Последнего Приюта – его сломанная лесенка и веранда, освещенная горевшей в комнате лампой-«молнией». А в окне уже виднелся профиль Инид.

– Инид! – закричала она, махая рукой. – Инид!

Но, когда она подошла ближе, оказалось, что это вовсе не Инид, а какой-то чужой человек, лицо которого было ей не знакомо. И этот человек, заметив ее, тоже помахал рукой.

Марджери вгляделась в сумеречный мрак. Глаз выхватывал из сумерек то разбитую проселочную дорогу, то пыльную растительность в саду, то пеленки, по-прежнему висевшие на веревке. Но ни Инид, ни девочки нигде не было видно. Исчез и красный саквояж Инид.

53. Почти у цели

Он, сгорбившись, сидел у окна, освещенный лампой-«молнией». Вокруг него метался целый рой ночных бабочек, которые бились о стены, отбрасывая странные полупрозрачные тени. Марджери понятия не имела, кто это такой.

Инид, оказывается, тоже была там. Сидела в кресле в углу, крепко прижимая к себе Глорию. В ярко-розовом костюме. С растрепанными черно-желтыми волосами. Застывшая и явно перепуганная до смерти. Перехватив взгляд Марджери, она еле заметно покачала головой. Было видно, как быстрыми сильными толчками бьется кровь в жилке у нее на шее.

Когда Марджери вошла, незнакомец выпрямился и с явным облегчением сказал: «Привет!», хотя это и прозвучало несколько нервно. Лицо у него было серое, щеки ввалились, и он был так худ, что казалось, торчащие кости вот-вот прорвут кожу. Одежда его давно уже превратилась в лохмотья, и он весь был покрыт волдырями, ссадинами и порезами; спутанные короткие волосы слиплись. Он и на человека-то не похож, подумала Марджери и заметила, что за спиной у него висит нечто, напоминающее проткнутый воздушный шар. Потом до нее дошло, что это просто старый рюкзак.

Ее первым побуждением было немедленно вывести Инид с ребенком из дома, однако она явно недооценила этого типа. Стоило ей перевести взгляд с Инид на дверь, как он вскочил и одним нервным движением преградил ей путь. Одну руку он постоянно держал в кармане. Может, он ранен?

– А я уж подумал, что вы без меня уехали, мисс Бенсон.

У Марджери возникло ощущение, что она шагнула мимо ступеньки и тщетно пытается сохранить равновесие. Внутри у нее была какая-то гулкая пустота, ее словно выпотрошили. Значит, он британец. И знает не только ее имя, но и то, что она давно здесь живет и теперь собирается уезжать. Хорошо бы, конечно, сейчас обратиться к нему по имени, вот только она не знает, как его имя!

Ее охватила паника, лишив способности рассуждать здраво. Лишив способности нормально думать. В ее памяти возникали лишь какие-то мимолетные и совершенно бесполезные образы – те мужчины, с которыми она вместе обедала на судне RMS «Орион», или те, которых она видела в лагере для перемещенных лиц в Ваколе, на приеме в британском консульстве, на таможне, в полиции. Но ни один из них не был похож на того худого изможденного человека, что сейчас стоял перед ней настолько близко, что мог бы коснуться ее волос. По его лицу ручьями тек пот. И его так сильно знобило, что даже одежда тряслась.

– Вы кто?

Он моргнул, явно очень удивленный, и коротко рассмеялся, словно не веря в то, что она может спрашивать такие глупости.

– Неужели вы меня не помните?

– Может быть, у меня в классе ваша сестра училась?

– Нет.

– Тогда, может, вы работаете в Музее естественной истории?

– Конечно же, нет! – Он нервно рассмеялся, как ребенок, начинающий утрачивать уверенность в себе.