Золотой жук мисс Бенсон

Из клубов пыли вынырнул автобус, и Марджери, садясь в него, даже не поблагодарила водителя, который с ней поздоровался и пожелал ей приятной поездки; она просто заплатила за билет и постаралась поскорее найти свободное место. Она все время думала о том, что Инид, наверное, возникла в ее жизни лишь для того, чтобы ее растормошить, растревожить, а потом уйти. И теперь, после ее ухода, жизнь стала казаться Марджери еще более пустой и жалкой, чем прежде. Она попыталась открыть окно, но это ей, разумеется, опять не удалось, и весь обратный путь она страдала от невыносимой жары и духоты.

И от одиночества. Одиночество казалось Марджери сейчас такой же неотъемлемой частью ее самой, как руки и ноги.

15. Так близко

Он был сейчас так близко от нее, что мог бы ее коснуться. Мог протянуть руку и – тук-тук-тук – постучать ей по шлему.

Ребенком он, казалось, никак не мог усвоить всеобщие правила поведения. По крайней мере, правила, известные всем мальчишкам. Например, во время драки он мог сильно толкнуть противника, но ему всегда казалось, что этого мало, что его надо обязательно еще и ногой хорошенько пнуть, и он пинал, и тогда уж все остальные дружно набрасывались на него самого. Или же, услышав какую-то шутку, он начинал смеяться и часто не мог остановиться, хотя все остальные давно уже смеяться перестали и в результате смеяться начинали уже над ним, называя его умственно отсталым. И стоило ему услышать это выражение, как внутри у него словно кто-то поворачивал выключатель и его гнев сразу поднимался волной и еще долго продолжал бушевать, а он понятия не имел, как этот гнев выключить.

Мать всегда плакала, когда он в очередной раз являлся, весь покрытый синяками и ссадинами. Она говорила, что это разбивает ей сердце. Потому что он ее дорогой особенный мальчик. Потому что каждый раз, как ему делают больно, больно становится и ей. Но Мундику совсем не хотелось причинять ей боль. И тогда она ему объясняла, что внутри у него полыхает пламя, только не все это понимают, так что он должен быть осторожен, должен стараться вести себя хорошо и вовремя прикрывать это пламя заслонкой, чтобы никому не навредить, а иначе с ним однажды может случиться большая беда. Однако он далеко не всегда успевал заметить, что пламя в его душе успело вспыхнуть и разгореться.

Вообще-то все складывалось хорошо, пока корабль не причалил к пристани в Брисбене. На «Орионе» у него была отдельная маленькая каюта и постель. Один раз ему удалось застать мисс Бенсон на палубе в полном одиночестве, а в другой раз даже спасти ей жизнь. Все это он аккуратно записывал в свою «Книгу о мисс Бенсон», чтобы потом ничего не перепутать. Заметив, что у той блондинки вроде бы появился новый ухажер, Мундик пошел за ними, подслушал, что они сговариваются насчет Брисбена, и понял, что теперь все будет хорошо, потому что мисс Бенсон непременно понадобится кто-то, чтобы возглавить ее экспедицию, а он, Мундик, тут как тут. У него и карта есть и все такое. И вообще он готов. Но потом в зале иммиграционного медицинского сбора он умудрился потерять ее в толпе, потому что врач только раз на него глянул и сразу велел встать в сторонке, а потом заставил его долго отвечать на всякие вопросы. И Мундику пришлось придумать целую историю о том, что он служил во Франции и никогда никакими тропическими болезнями не болел. К тому времени, как он из этого офиса вышел, мисс Бенсон и след простыл. Он, правда, успел высмотреть в толпе ту блондинку, следом за ней сел в автобус и доехал прямо до лагеря временного проживания мигрантов.

И вот тут-то с ним и приключилась беда. А все потому, что он увидел бараки и колючую проволоку. И сразу ему показалось, будто он назад, в Бирму, вернулся. К тому же он наткнулся на группу охранников, которые стали грозно спрашивать: «Ты что это тут делаешь, помми?»[21]

И он вместо того, чтобы тихонько отползти в сторону, как когда-то советовала ему мать, в бешеном гневе выбросил вперед кулак и угодил им прямо в чьи-то мягкие губы, а потом кого-то еще ударил в глаз, и тут уж охранники его скрутили и принялись бить ногами, а он и не сопротивлялся, лежал молча, пока они не поняли, что хватит. Рот у него был полон крови, и руки тоже все окровавлены, но сам он ничего уже не чувствовал. И остался лежать там, настолько избитый, что в душе у него, как ни странно, воцарились вдруг мир и покой, и он даже сумел ненадолго уснуть.

Но сегодня он снова приехал в лагерь Вакол, чтобы проследить за той блондинкой, и просто поверить своему счастью не мог, увидев, что мисс Бенсон тоже туда приехала и тоже в поисках блондинки. Такое ощущение, думал Мундик, словно все трое друг друга ищут и друг за другом следят.

Нет, это и впрямь было забавно.

Ему захотелось все подробно записать, только он никак не мог этого сделать, потому что приходилось постоянно двигаться, а он очень боялся снова потерять мисс Бенсон из виду.