Золотой жук мисс Бенсон

Потом блондинка ушла в свой барак, а он, спрятавшись, следил за мисс Бенсон, которая осталась снаружи и стояла, не решаясь войти. Она выглядела такой огромной и разгоряченной, что Мундику опять стало смешно. Он дождался, когда она все-таки решилась и вошла в барак, а потом, когда обе женщины вышли оттуда, последовал за ними. Он видел, что у ворот мисс Бенсон сунула блондинке целую кучу денег и побрела прочь. Одна.

И вот теперь он вместе с ней ехал в автобусе. И сидел прямо у нее за спиной, и ему страшно хотелось ее напугать, крикнув: «Бу-у! А вот и я!», и постучать по ее шлему, но потом он вспомнил, какой он сейчас некрасивый, весь избитый, грязный, и решил, что сперва надо бы как следует помыться. Автобус остановился у отеля «Марин», и мисс Бенсон направилась прямиком в него, но так медленно, словно ноги у нее были сделаны из свинца.

Ничего, скоро, скоро они будут на пути к цели! Блондинки больше нет. Так что теперь экспедицию непременно возглавит он, Мундик!

16. Лондон, ноябрь, 1950

Соседка этой супружеской пары, миссис Кларк, все-таки пошла в полицию. Дело в том, сказала она, что в доме на противоположной стороне улицы давно стоит какая-то подозрительная тишина. И занавески на окнах не раздергивают уже пять недель! И у дверей дома скопилась целая груда писем, газет и столько бутылок с молоком, что молочник совсем перестал к ним заезжать. Муж миссис Кларк, мистер Кларк, вроде бы видел, как та молодая женщина собиралась куда-то уезжать ранним утром и с несколькими большими чемоданами, вот только зрение у него неважное, он ведь пережил газовую атаку под Верденом, так что не мог утверждать наверняка, действительно ли он видел ту самую женщину. Но сама миссис Кларк была совершенно уверена: в течение целых пяти недель в доме напротив не заметно ни малейших признаков жизни. Она даже несколько раз пыталась к своим соседям постучаться. Потом осмелилась обойти дом вокруг и посмотреть там, хотя, если честно, саду своему та молодая особа никогда особого внимания не уделяла, да она и крыльцо-то свое ни разу как следует от грязи не отскребла. И миссис Кларк тут же прибавила: зато она очень хорошенькая и сердце у нее золотое. А вот муж у нее был немного того… «Ну, сами понимаете, – сказала миссис Кларк и покрутила пальцем у виска. – У него часто бывали плохие дни

. А все война виновата. Он ведь уже и по возрасту не подходил, а все-таки в армию записался. Но еще до отправки на фронт, во время подготовки, потерял ногу. Его еще и на тот берег пролива переправить не успели». Иногда, рассказывала миссис Кларк, молодая жена сама вывозила его в сад, когда там белье на просушку развешивала, чтобы он хоть немного на солнышке побыл. «Она вообще была очень милая, – снова похвалила соседку миссис Кларк. – И столько работает – даже по ночам!»

Едва полицейские взломали дверь, как их чуть не сбил с ног жуткий запах. Но пахло не убийством, не разлагающейся плотью, а скорее гниющей помойкой. (Так, собственно, и оказалось: вонь исходила из кухни, где в вазе, полной протухшей воды, все еще торчал покрытый плесенью букет цветов. А от тела покойника как раз не исходило почти никакого запаха, потому что в доме стоял страшный холод.) Сперва всем показалось, что этот человек просто спит, но, когда инспектор сдернул со «спящего» одеяло, одного из молодых полицейских тут же вывернуло наизнанку. Тело буквально утопало в крови. Миссис Кларк, которой удалось следом за полицейским не только подняться по лестнице, но и проникнуть в спальню, пронзительно вскрикнула, увидев окровавленные простыни.

Ей поспешно сунули под нос душистые соли, и старший офицер попросил:

– Вы, главное, имя ее нам скажите. Слышите? Вы должны назвать нам ее имя.

Миссис Кларк хватала ртом воздух, словно спасительное лекарство. Потом, еще раза три судорожно вздохнув, с трудом вымолвила:

– Нэн. Господи, такая милая женщина! Нэнси Коллетт. Помилуй ее, Господи! Неужели это она сделала?

Через два дня в «Таймс» появилась заметка: Требуется любая информация, имеющая отношение к нижеупомянутой Нэнси Коллетт; в последний раз ее видели 19 октября с красным саквояжем в руках…

17. Две пары крыльев!

Уже почти рассвело, когда Марджери с чемоданом и саквояжем прибыла в аэропорт и встала в очередь, чтобы взвеситься перед посадкой на гидросамолет. Сердце глухо бухало у нее в груди.