Золотые пилигримы

Садясь на заднее сиденье лимузина, Софья Михайловна была уверена, что сегодняшняя ночь закончится для нее в каком-нибудь съемном особняке на Пироговском водохранилище или, в случае склонности к экзотике, на которую намекало имя ее спутника, в каюте здоровенной и бессмысленной здесь, в порту пяти морей, яхте. Убежденность в фарсе всего происходящего не покидала ее, даже когда небольшой реактивный самолет, к трапу которого несколько минут назад подкатил их кортеж, взревев моторами, пополз к взлетной полосе.

– У меня нет с собой загранпаспорта, – весело воскликнула она, беря со столика бокал с шампанским, только что услужливо налитым стюардом.

Сидя в кресле из кремово-белой кожи, она мастерски расположила край своего платья на pussy level[7], при этом не демонстрируя ни миллиметра своих трусиков. Заявлением об отсутствии необходимых документов, связанных с прохождением неизбежных формальностей, она оставляла ему последний шанс встать в общий строй страдальцев за ее неповторимость и, возможно, даже благосклонность.

– Мы только туда и обратно, – ответил ей Магер и, будто прочитав ее мысли, весело рассмеялся.

Утром или, правильнее сказать, в середине дня Соня проснулась в номере отеля «Краснопольский». Из окна была видна центральная площадь города, а во рту чувствовалась пергаментная сухость от выкуренной за ночь травы. Как в постели, так и в номере, кроме нее, никого не находилось. Попробовав восстановить в памяти эту ночь, она засомневалась, был ли у нее секс с ее новым знакомым. По внешним признакам ничего не случилось, хотя гарантии на сто процентов она дать не могла. После проверки сумочки, лежавшей на прикроватной тумбочке, и обнаружения пачки денег вместе со всякой ерундой типа помады и пудреницы к ней вернулся свойственный ей пофигизм, и она даже не расстроилась, заметив, что мобильник давно отключился из-за севшей батареи.

Горячая ванна в сочетании с контрастным душем быстро вернули молодое здоровое тело к жизни. Промокнувшись полотенцем и накрутив его же на мокрую голову в форме восточного тюрбана, она стояла возле окна и грызла зеленое яблоко, найденное возле мини-бара. В Голландии не принято задергивать занавески, если не хочешь быть обвиненным в колдовстве, – эта средневековая заповедь установилась здесь с тех времен, когда бравые солдаты испанского наместника герцога Альбы тащили за волосы на костер женщин и девушек, обвиненных в этом злодействе. Впрочем, в данном случае Софье Михайловне просто было лень надевать на себя халат или задергивать шторы. Стесняться ей было, бесспорно, нечего, и те счастливцы, которым довелось рассмотреть очертания женской фигуры, размытой за каплями дождя, еще долго вспоминали чудесное видение, открывшееся им в самом сердце столицы Королевства Нидерландов.

Сухой щелчок электрического замка входной двери сообщил ей о том, что с этого момента она уже не одна в номере. Отложив недоеденное яблоко в сторону, она повернулась к вошедшему и, заметив смущение в глазах Адама, завернулась в полотенце, оставив все еще мокрые волосы досыхать естественным путем.

– Привет, зачем ты оставил меня одну? Я могла испугаться! – сказала она ему приветливым тоном, стараясь выразить благодарность за пробуждение в приятной обстановке.

– Вчера мне показалось, что вы барышня не из пугливых, – добродушно проворчал он в ответ и, подойдя ближе, аккуратно поцеловал ее в краешек сухих губ.

После этого едва заметного прикосновения она отбросила все сомнения насчет вчерашнего и почувствовала, как краснеет. Это случалось с ней крайне редко – наверное, все разы можно было легко пересчитать по пальцам одной руки. Секс вчера был, а она не могла ничего вспомнить, а значит, ее выступление было так себе, без импровизаций и вдохновения. Ее использовали как манекен, как тушку, и она может считать себя в расчете с этим Чудовищем, как Соня немедленно стала именовать его в своих мыслях.

– Выйди, мне надо одеться, – не глядя на Адама, сказала она.

– Хорошо, жду внизу, в лобби. Мои друзья пригласили нас на прогулку. Прокатимся на катере по каналам, посмотрим архитектуру. Очень красиво, – почувствовав внезапно изменившееся настроение девушки, Магер говорил скороговоркой, одновременно стараясь понять причины такой резкой перемены настроения.

– Я не хочу никуда ехать, я устала. Отвези меня домой, – протараторила она свою беспроигрышную формулу-заготовку для умников, считавших, что такой пустяк, как ночь, проведенная под одной крышей, может послужить поводом для возникновения каких-либо прав на ее внимание.