Золушка Xy

Яркая круглая луна освещала черную спокойную поверхность озера. Даже не верилось, что это оно так сильно бушевало еще утром. Тростниковый остров Алваса бросало из стороны в сторону, хоть он и находился на приличном расстоянии от берега. Но сейчас все успокоилось. Студеный воздух оставался неподвижным из-за полного отсутствия ветра, хоть сырость и проникала под одежду, заставляя молодого индейца, сидящего у самой воды, зябко ежиться.

Алвас уже развел ритуальный костер и молча смотрел, как, согревая воздух, разгорается пламя. День выдался трудный. Настроение у вождя было подавленное. Буря разрушила несколько жилищ, находящихся у самого берега. Алвас убедил вождя дать людям временный приют в замке, пока дома не будут отстроены заново. Некоторым понадобилась его помощь, как врача. Кроме того, необходимо было разобрать завалы, чтобы начать строительство новых жилищ. Все это заняло почти весь день. В спасительном уединении своего острова он оказался уже ближе к семи вечера.

Времени оставалось совсем немного. Наспех перекусив, он начал готовиться к контакту. Они с Ниньо условились сделать это сегодня, когда на земле Алваса еще только восемь вечера, а в далеком Екатеринбурге уже шесть утра. Этот момент считался самым подходящим. На Титикаке уже опустилась ночная мгла. Темнело рано из-за близости гор. А в другой точке земного шара еще только-только забрезжил летний рассвет.

Огонь в костре вовсю пылал. Алвас запел ритуальную песню, погружаясь в транс. Он предвкушал момент встречи. Не терпелось увидеть прекрасный образ, который никогда его не покидал, хранясь глубоко в душе. Из озера начал медленно подниматься столп света. Когда он рассеялся, Алвас увидел свою богиню. Только из-за огромного расстояния, разделяющего их, образ казался слишком эфирным, расплывчатым.

В свою очередь, далеко-далеко от Титикаки, в самом центре другого материка, где утро летнего дня уже вступало в законные права, Ниньо вела необходимые приготовления к сеансу общения со жрецом. Она приблизилась к спящей Олесе и провела над ней руками, погружая ту в еще более глубокий сон. Малышка не должна стать свидетелем того, что сейчас произойдет. Затем, выдвинув стул на свободное место, села, сосредоточилась на одной точке пространства и принялась в полголоса произносить заклинания. Постепенно воздух вокруг этой точки начал уплотняться, принимая очертания мужской фигуры. Через какое-то время мужчина выглядел вполне осязаемо. Контакт достигнут. Алвас и Ниньо могли видеть и слышать друг друга.

— Приветствую тебя, дух Луны!

— И я тебя, великий жрец великого племени, — Ниньо улыбнулась. Как же приятно вновь увидеть Алваса. Оказывается, она очень по нему соскучилась. — Только говори немного тише. Здесь живут обычные люди, которые еще спят. Мы можем их разбудить.

— А тебе очень идет европейский наряд, — сказал Алвас, любовно осматривая Ниньо, парящую над поверхностью озера.

— Спасибо. Ты тоже неплохо выглядишь, — сама не ожидая, смутилась девушка. — Как обстоят дела в племени? Как поживает великий вождь Маврус?

— Маврус пребывает в крайнем нетерпении и раздражении, — грустно ответил Алвас. — Сегодня он потребовал у меня отчета, как продвигается наше дело. Спрашивал, получила ли ты согласие парня?

— Увы, это оказалось гораздо сложнее, чем мы предполагали сначала. Он упрямый, впрочем, как отец. С другой стороны, он трезвомыслящий. Думаю, примет правильное решение, но не раньше, чем взвесит все за и против, — Ниньо ласково улыбнулась Алвасу, отчего внутри у того разгорелось жаркое пламя.

— Прошел уже целый месяц с тех пор, как тебя нет. Есть еще одно, что я должен тебе сказать…

Тут Ниньо услышала какой-то шум, доносящийся из холла за дверью спальни. Она предостерегающе подняла руку, делая Алвасу знак замолчать. Тихонько встав со стула и подойдя к двери, резко распахнула ее. В холе было пусто, лишь широкие пальцеобразные листья пальмы, растущей в большом напольном горшке, установленном в простенке между дверью в Олесину комнату и дверью соседней с ней комнаты, ведущей в спальню Эдуарда, слегка покачивались, как будто их кто-то только что задел.

— Извини меня, пожалуйста, — обратилась Ниньо к Алвасу, когда вернулась на свое место, — нужно кое-что проверить. Я лишь на мгновение прерву наш сеанс.

Она встала, повернулась лицом к стене, которая была общей между двумя комнатами, и провела по ней руками, делая прозрачной. В любое другое время, картина, что она увидела, рассмешила бы ее. Но только не сегодня. Эдуард, сидя на столе с ногами, приложив стакан к стене, и, прижавшись к нему ухом, пытался подслушать разговор Ниньо со жрецом. При этом лицо его было до крайности напряжено, как будто оттого, что он услышит, зависела вся его жизнь. А до этого он, значит, пытался подслушивать в холле?

— Ну, ты у меня попляшешь! — грозно прошептала Ниньо. — Ты у меня вообще не сможешь ничего услышать до самого обеда.