Зона Посещения. Протокол «Чума»

Открываю рот, собираюсь спорить, объяснять, доказывать, чтобы она поняла, прониклась, но тут же понимаю: бесполезно. Когда я вколол ей антинову, процесс, конечно, остановился, но к этому моменту он уже зашел слишком далеко. Человеческого в Рите осталось слишком мало – жалкие купированные остатки чувств, эмоций, принципов, моральных устоев. Не поймет, не оценит, не проникнется. Что-то загадочное продолжает держать ее рядом со мной, хотя логика должна бы подсказывать: несмотря на все мои старания, шансов, что мы отсюда выберемся, почти нет. И плана у меня, если честно, тоже нет. Найти Обломок? Замечательно! Допустим, нашли, и что дальше? Стана для консервации Обломка у меня нет, а без него я бессилен. Ну ладно, кровь дает мне какие-то преимущества. Неуязвимость к этой проклятой болезни, к Силе Измененных, но что мне это дает? Я все равно не могу ни сам пройти через границу аномалии, ни провести через нее кого-то другого. И с Обломком сладить не могу. Толку-то ей от меня? А вот что я могу – это найти Родиона и вытащить его из той передряги, в которую он вляпался. Какой-то Измененный, скорее всего псионик, взял его под контроль и куда-то с ним уехал. Марку и номер микроавтобуса мне сообщил Виталий Палыч из восемнадцатой квартиры. Отыскать машину можно через местную полицию. Это по крайней мере понятная и выполнимая задача. А потом уже можно будет совершать всякие безумные попытки выбраться из аномалии. Потому что…

– Ты обещал! – обвиняющим тоном произносит Рита, только что пальцем в меня не тыча. – Или твои слова – пустой звук?

– Не пустой, – отзываюсь глухо. – Я сделаю это… Или умру, пытаясь.

– Толку-то мне в твоей смерти! – с досадой бросает она. – На кой черт тебе сдался этот Ратибор?

– Родион, – автоматически повторяю я. – Просто в Зоне своих не бросают.

Рита фыркает.

– Своих! Что-то он тебя своим не считает. Во всяком случае, бросил умирающим в травмпункте и не почесался.

– Речь шла о жизни его жены.

– А о моей жизни, стало быть, сейчас речь не идет? – В ее тон прокрадывается горечь, что меня слегка удивляет: не все, выходит, пересохло и умерло?

– Почему ты остаешься со мной, Рита? – вырывается у меня прежде, чем я успеваю прикусить язык.

Какое-то время она молча смотрит на меня, а потом отворачивается и глухо цедит:

– Ну ты и скотина!

Делает паузу, а потом продолжает с нарастающим гневом:

– Хочешь, значит, чтоб я по своей инициативе тебя бросила, избавила от обещания? Чтобы самому чистеньким остаться? Белым и пушистым?! Дескать, я старался до последнего, друга спасал, ее пытался спасти тоже, но она ушла… Трус и предатель! Ну, что молчишь?! Нечего сказать?!

Каменею. Полное ощущение, что меня как следует отхлестали по щекам. Но могу ли я сказать, что полностью несправедливо? А вот не надо было давать обещаний, которые не сможешь выполнить!

– Ты постоянно додумываешь за других, Рита. Я не хочу от тебя избавляться. Иначе бы еще там, в полиции Иркутска, ушел в противоположном направлении.

– Так чего же не ушел? – почти выкрикивает она. – Тогда это было бы честнее. До того, как ты убедил меня поверить тебе и вколол чертову вакцину!

Хуже подобрать время и место для выяснения отношений она не могла, но тут меня тоже накрывает.

– Я скажу тебе, почему я не ушел тогда! Потому что не хотел тебя терять, ясно?

Она вздрагивает. В глазах ее мелькает что-то от той, прежней Риты, которой я пленился в самолете. Всего на мгновение приподнимается маска циничной и прагматичной хищницы и тут же опускается снова.

– На этом месте я, видимо, должна растрогаться, начать рыдать и вешаться тебе на шею?

– Это как тебе будет угодно!

В глазах моих внезапно темнеет, в виски словно по электродрели вонзается с каждой стороны. Падаю на колени. В первый момент возникает мысль, что я таки довел свою Измененную спутницу, и она достаточно разозлилась, чтобы пробить мою неведомо откуда взявшуюся защиту. Но практически тут же я понимаю, что это не так, когда образ физической реальности словно смывает прибойной волной, а на его место приходит совсем иная картина…

* * *

Подземелье. Бетонные стены. У меня в руках нож. У противника – тоже. Он надвигается, поигрывая оружием, и его движения выдают профессионала боя. Могу не сдюжить… Впрочем, «могу» тут излишне – этот меня разделает, как бог черепаху. Наверняка бывший спецназовец, а у меня за плечами – два года срочной службы плюс зонный стаж. Последнее, конечно, не хухры-мухры, только мне там все больше стрелять приходилось, а не в рукопашной биться, особенно с ножом.

– Твоей новой жизни всего несколько часов, Антон, – произношу я. – Ты был мертв.

Какой Антон? Откуда я его знаю? Или не я? До сих пор в моих снах-видениях были фрагменты моего прошлого, а тут… Этого не было, я точно помню! Какого черта? Фокусы моей крови? И почему я говорю совершенно незнакомым голосом?

Между тем противник отвечает, не переставая наступать:

– А вот и нет! Я выжил там. Чудом. Ты решил, что я мертв, и ушел, но ошибся. Вот он я, пришел, чтобы отомстить!