Зона Посещения. Шифр отчуждения

Здесь еще стоило бы рассмотреть аспекты сквозь призму того, что вообще такое материальная собственность, какое она имеет значение в жизненном пути каждого из нас. Если человек прикован к вещественному, к своему куску хлеба, ему может показаться вопиющей мысль, что даже после его смерти у него кто-то отнимет имущество. Если же он готов не только иметь сам, но и делиться с другими, тогда навряд ли примет в штыки идею о том, что, когда ему настанет абзац, его вещи помогут кому-то спастись. Ведь материальной ценности как таковой вообще нет, есть только духовная.

Главная ценность у человека не золото и бриллианты, а время жизни, и от того, на что и на кого оно будет потрачено, зависит, была ли ценной сама жизнь. Ну и знания, конечно, но с ними зависимость точно такая же — во имя чего и ради кого приобретены и применены.

Хотя есть существенное различие, берешь ли ты ради собственного спасения что-то материальное у других или убиваешь их. Обрекаешь на смерть или сам ее причиняешь. Потому что когда убиваешь не в целях защиты, но чтобы помочь самому себе, то преступается некая черта. И ты уже не совсем личность, потому что становишься лишь винтиком в глобальном дарвинистском механизме «выживет сильнейший», и инстинкт выживания застилает человечность.

Только в том случае, если жизнь у тебя пытаются отобрать, сохранить ее — важнее, чем сохранить жизни тех, кто пытается. Но если ты оказался в безвыходной ситуации и, пытаясь вернуть равновесие, сталкиваешь с жизненной тропы других — значит ни черта на самом деле ты не познал цену даже своей жизни…

Стоп, стоп! Вот это меня накрыло, унесло на философской волне. Встрепенувшись, я трясу головой, выбрасывая очень правильные и закономерные, но абсолютно некстати нахлынувшие размышления-комментарии к происходящему. Слетел я с привычной жизненной колеи, ищу новую, и разум пытается найти обоснования поступкам. Как и положено разуму цивилизованного человека.

Однако не пора ли мне вырабатывать другие привычки и рефлексы? Здесь враждебная среда обитания не красивая картинка в объемном экране, а самая что ни на есть реальность. Я по ту сторону экрана, а не в уютном кресле передним…

Оправдание одно — все же после еды уставший организм серьезно повело. Возможно, не надо торопиться убегать из-под колпака, а лучше отдохнуть под его защитой. Побороть ирреальный страх перед воображаемым кукловодом. Там, за стеной, монстры и ловушки ни разу не воображаемые, увы.

Я прислушиваюсь к внутренним ощущениям в надежде, что верное решение подскажет чуйка, как теперь зову нечто большее, чем просто интуиция.

Опасение нарваться на «внешних» монстров побеждает страх перед «внутренним». Ночь я провожу под железобетонным колпаком. Никто ко мне не суется, и после сытного ужина, обошедшегося без последствий (как врач я учитывал вариант, что вероятны проблемы с пищеварением после того, как поголодал и поел странные красные ягоды, а затем плотно насытился), я до самого утра набираюсь сил в почти безмятежном сне.

Да, тактическая ценность этой позиции удержала меня от того, чтобы покинуть дот и уйти в ночь. На решение остаться немало повлияло и отсутствие смрада. Хотя я справился бы с этой проблемой. В новоприобретенных аптечках нашелся шикарный спрей, нейтрализующий запахи, выключающий обоняние. Я бы просто не улавливал и не воспринимал вонищу благодаря волшебному средству, которое, к счастью, уже широко применялось в то время, когда военная форма трех погибших американских солдат еще была актуальной.

В нагрудном кармане куртки одного из них я, ко всему прочему, обнаружил пожелтевший листок бумаги, клочок, оторванный от чего-то большего по размеру. На нем было что-то написано. Предложения в один абзац, на английском языке. Некоторые буквы и даже слова до неузнаваемости исказило время, но большая часть текста сохранилась. Поначалу у меня возникли трудности с прочтением, однако я приноровился и дочитал практически без остановок, домысливая отсутствующие частицы.