Зондеркоманда Х. Колдовской проект Гиммлера

Согласно теории Хёфлера, «демоническая боеготовность», присущая «мужским союзам», могла быть обнаружена во всех эпохах, что позволяло ему говорить, что именно это и было сутью германской культуры. Само понятие «мужской союз» впервые было употреблено в науке в 1902 году, когда Генрих Шурц описывал ритуалы инициации, которые практиковались у племен Восточной Африки. Этот исследователь говорил о юношеских коллективах, куда не допускались женщины. Оказавшись в таком сообществе, юноша должен было готовиться к прохождению обряда посвящения (инициации). Так впервые была высказана мысль о том, что именно «мужской союз», а не семья, являлся основой общественного развития. «Мужской союз» в начале XX века трактовался как сообщество мужчин, которые были объединены клятвой во имя единой цели. Жизнь в «мужском союзе», являвшемся строго иерархическим образованием, была тесно связана с множеством ритуалов. Его члены должны были придерживаться массы правил. Принадлежность к тому или иному «мужскому союзу» определялась на основании определенных внешних признаков (символы, одежда, прическа, татуировки т. д). Женщины были исключены из мужских союзов. Признаками «мужских союзов» обладали почти все подразделения национал-социалистической партии: СА, СА, гитлерюгенд, Имперская трудовая служба и т. д.

«Три старухи загоняют дьявола в землю»

Если же говорить о научных построениях Отто Хёфлера, то он полагал, что ядро «германской религиозности» было тесно связано с культами мертвых. Именно возможность связи с потусторонним миром являлась определяющей для формирования древней германской культуры. Носителями этой традиции, имеющими право соприкасаться с миром мертвых, являлись именно германские «мужские союзы». Первое принципиальное различие между идеями Куммера и Хёфлера заключалось в том, что первый провозглашал основой «германской религиозности» культ жизни, а второй – культ мертвых. Хёфлер писал: «Я вижу в предельно странном героико-демоническом культе мертвых, который отправляли в мужских коллективах, центр германской жизни, источник религиозных, этических и политических сил, обладавших немалой мощью».

Тот факт, что различные национал-социалистические структуры пытались использовать идеи Хефлера и Кум мера для обоснования «народного сообщества», показывает, на сколько разным было восприятие «непрерывности германской истории» в СС и в партийных структурах, представителем которых, собственно, и являлся Альфред Розенберг. Впрочем, Хёфлер пытался обосновать понятия «экстатический» и «демонический», которые являлись центральными в его теории, таким образом, чтобы они ни в коей мере не противоречили «антидемонизму» Розенберга. «Экстатическое» для Хёфлера вовсе не значило хаотическое наслаждение или опьянение жизнью. Он говорил об «экстазе» не как об освобождении человека от существующих преград, а как о вхождении в состояние, когда человек мог заключить сверхличностный союз с умершими. А потому «германский экстаз» должен был трактоваться не как скатывание в хаос, а как вхождение в обязательное соединение с умершими, что являлось «источником необычайных социально-государственных энергий». То есть Хёфлер приписывал «германскому экстазу» конструктивную и созидательную силу. «Демоническое» же исследователь понимал в духе Гёте, то есть как то, что «не нужно было постигать умом и рассудком». В полемике с Куммером, а также пытаясь ответить на шквал негодования, который вызвала его работа в националистических кругах, Хёфлер объяснял в своей книге «Проблемы германоведческих исследований нашего времени», что слово «демоническое» имеет по меньшей мере три исторических значения. Сам автор опирался на производное от древнегреческого слова, которое сначала использовалось Сократом и Платоном, а затем перешло в лексикон Гёте. Демон – это описание состояния, в котором все помыслы подчинены высшей, божественной силе. Именно в этом, положительном, значении слова Хёфлер описывал «демонизм» Гитлера, который он полагал «движущей силой истории».