Зонтик для террориста

– По крайней мере попытаюсь, – сказал я. – Обойдусь без помощи властей.

Но старик только тряхнул головой, наверное, мы его утомили.

Мы вернулись в машину, я сел на пассажирское сиденье и открыл оглавление сборника, который смотрела Токо. Список из двадцати имен. Среди них – Ёко Сибаяма. Но распознать псевдоним Юко я был не в состоянии. Разумеется, имени Юко Мацусита я там не обнаружил.

– Ты про этот сборник сказала, что в нем – стихи Юко? И где они? Как ты разгадала ее псевдоним?

– Очень просто. Поехали пока в сторону Сибуи. Она завела машину. Я почувствовал резкий старт, но взгляда от оглавления не оторвал. Я по-прежнему не мог догадаться. Решил сдаться и посмотрел на Токо:

– Дай подсказку.

– А ты совсем несообразительный. Я сразу же поняла. Там есть одно очень поэтическое имя.

Я снова посмотрел на оглавление. Действительно, есть такое имя. Ёнэ Кудо. Но какое отношение оно имеет к Юко?

Похоже, Токо надоело ждать, когда я додумаюсь, и она сказала:

– Анаграмма. Простейшая анаграмма.

– Вот оно что, – выдавил я из себя. – Я не силен в головоломках, где надо разгадывать буквы алфавита. Иероглифы ее имени читаются как Ёнэ, да?

– Видимо, да. Она воспользовалась девичьей фамилией.

YONE KUDO. Если поменять порядок букв, то получится YUKO ENDO. Я посмотрел и другие сборники. Это имя встречается только в четвертом и пятом. То есть восемьдесят пятый и восемьдесят шестой годы, как написано на обложках.

– Полиции придется нелегко. Тут и псевдоним, и старик, который не собирается оказывать власти никакого содействия. Наверняка у Юкано была записная книжка, но он ни за что не станет ее показывать.

– Согласен, – ответил я, читая стихи Юко.

– Я в танка плохо разбираюсь. Скажи, если найдешь что-нибудь.

– В большинстве своем это лирические описания улиц Нью-Йорка.

В каждом из сборников было по двадцать стихотворений с простыми названиями «Цикл Пятая авеню», «Цикл Шестая авеню».

Столбами огняв день кипящего масластоят небоскребы.И ни одного на небе

пристанища не найти.Улица в сумерках,куски мяса шагают толпами.Вот их остановилсигнал светофора мякотьюрассеченного красного фрукта.

Я начал негромко читать первые танка из «Цикла Пятая авеню», и Токо попросила:

– Объясни, в чем смысл.

– Что тут объяснять, это не такие сложные стихи. В первом «день кипящего масла» означает солнце в разгар лета, которое светит так сочно и густо, будто пролили масло. Впечатления о городском пейзаже. В лучах этого солнца небоскребы кажутся огненными столбами. А «на небе пристанища не найти» значит нет способов убежать от этой нестерпимой жары. И мир, переполненный страданиями, который символизирует этот жаркий день, не меняется, и изменить его невозможно. Чувствуются нотки отчаяния. Но это мое личное мнение. «Куски мяса» во втором танка – это прохожие. Красный светофор Нью-Йорка, остановивший прохожих разных рас и национальностей, кажется ей гранатом с обнаженной мякотью. Вот о чем она пишет.

Некоторое время спустя Токо сказала:

– Мне было лет тринадцать-четырнадцать. Мама в то время счастливой не выглядела. Наверное, стихи об этом?

– Может быть.

– Но почему надо было похищать эти стихи у меня из квартиры? В чем причина?

– Действительно. – Ничего другого я сказать не мог.

Токо замолчала. Я читал стихи Юко. Закончив, я вернулся в начало и стал смотреть на одну танка не отрываясь.

Машина свернула с шоссе Дайити-Кэйхин на улицу Яманотэ. Остановилась перед светофором, на перекрестке около станции «Одзаки».

– Выйду здесь, – сказал я и открыл дверь. Посредине дороги.

Токо посмотрела на меня:

– Куда это ты собрался?

– Вспомнил об одном дельце. Я тебе позвоню.

В спину полетели ее ругательства.

Кажется, она орала: «Идиот!»

Но какие слова последовали дальше, я уже не смог разобрать. Зажегся зеленый, и машины, стоявшие позади нее, загудели. Внезапно «мерседес», как безумный, сорвался с места и с дикой скоростью исчез из поля зрения.

Я вошел в телефонную будку неподалеку от станции. Вставил карточку, набрал номер.

– Редакция журнала «Сан», – услышал я после первого гудка.

День сдачи номера прошел, сегодня – выходной. Для выхода на работу требовались веские причины. Может быть, этой причиной был я.

– Будьте добры, господина Мори, – сказал я.

– Его сейчас нет.

– А господин Мацуда? Моя фамилия Симамура.

На другом конце провода возникла пауза, будто говоривший лишился дара речи, затем он произнес:

– Он на месте. Передаю трубку.

– Господин Симамура? – подошел к телефону Мацуда. Он говорил спокойно. – Или лучше называть вас господином Кикути? Я очень долго ждал вашего звонка. Судя по вашему характеру, вы непременно должны были позвонить. Мори так сказал. В нашей редакции иногда говорят правильные вещи.

– Я звоню вам, потому что появилось много новых обстоятельств.

– Каких обстоятельств?

– Во-первых, я хочу извиниться перед вами, еще у меня к вам просьба и вопрос.