Зов

— Может быть, на сегодня хватит? — спросил Луис, лениво улыбаясь.

— Как скажешь, милый.

Она положила книгу обратно на стол. Они устало поднялись с дивана. На столе остались остатки ужина — бутерброды с Пастерами из Геноа-Дели, что на северном побережье. Дана намеревалась было убрать все со стола.

— Стоп. Никакой работы. До утра, по крайней мере. — Он обнял ее за плечи и повел к лестнице.

— А может, не только до утра. Может, вообще не будем мыть посуду. Пароль «завтра». — Когда они начали подниматься по лестнице, он почувствовал, что она шла как-то неохотно.

— Что-нибудь не так?

— Все в порядке.

— Действительно? — Он настаивал и голос его выдавал волнение. Она знала, о чем он думает.

— Не волнуйся, все в порядке.

Он хотел так думать, и она не стала его разуверять.

— Я просто подумала о Ронде и Брайене. Может, надо им позвонить?

— Ну это уж точно подождет до утра.

Он снисходительно взглянул на нее. Тема была не нова. После выигрыша Дана испытывала вину перед Рондой и Брайеном. Ведь благодаря им Дана и Луис попали на конкурс. Если бы они не пошли тогда, приглашения пропали. В тот день родители Ронды отмечали тридцатилетие свадьбы, а за месяц до этого Брайен приобрел билеты на Мерс Канингам. Поэтому они предложили Дане и Луису воспользоваться приглашением. Они бы все равно не пошли. И все равно Дана никак не могла успокоиться. А вдруг они завидуют? Это так мучило ее, что она спросила Ронду напрямик. Дана ощущала свою вину. Луис, напротив, был счастлив, благодарен, о чем он им и сказал. Он был реалистом.

Называй это виной, старая мстительница, подумала Дана. Она прекрасно знала, как все начиналось. И хотя не совсем ясно, но видела, какие формы это приняло. В памяти все отложилось карикатурой или рисованной картиной. Мама. Она была слишком далеко, и Дана не могла видеть ее.

Она хотела бы ее разглядеть, но в ее воображении мать всегда казалась лишенной жизни, химерой и статуей. Дана видела ее стального цвета волосы и следы страданий на лице. А ее руки, все в отметинах. А закатившиеся красные глаза скорбя щей Марии. Хватит! Она сможет от этого избавиться. Матерь Божия, пожалей.

Дана и ее вина. Они были старыми друзьями. Неужели эти мучения только из-за телефонного разговора? Мама просила дать ей их телефонный номер в Тахо, и Дана обещала и теперь была уверена, что выполнит обещание.

С мамой она ничего не могла поделать. А вот что касается Ронды и Брайена… Было бы очень красиво позвонить им. И поддерживать отношения на такой ноте — как солидные люди. Ее психоаналитик одобрил бы такое решение.

— Я сейчас приду. — Она усмехнулась и проскользнула обратно в гостиную.

Ладно, какая разница, подумал Луис и стал подниматься по лестнице.

— Что? — спросил он, оглядываясь.

— Я ничего не сказала.

Она хотела было спросить его, что это был за звук, но передумала и, улыбнувшись, кивнула и сняла телефонную трубку. Нет, это не кашель и не вздох раздражения. Она услышала какой-то другой звук. Как будто кто-то пронзительно вздохнул пересохшим горлом.

Луис не улыбнулся в ответ, только внимательно посмотрел на нее и продолжал подниматься.

Дана держала трубку у уха и слушала ровный звук гудка.

Луис решил почистить зубы, пытаясь забыть об этом эпизоде. Он повернул старый медный кран, полилась вода. Такой холодной воды в городе не бывает. Дана будет делать то, что ей захочется, он это знал. Нет, не то, что захочется, а что она считает нужным делать. Так, вероятно, и должно быть. И нечего раздувать из мухи слона.

На секунду он задумался, стоит ли приглашать Ронду и Брайена. Они уже предлагали им приехать сразу после выигрыша в конкурсе. Тогда они это предложение всерьез не приняли, оно им казалось нереальным. Можно попытаться их еще раз уговорить. В Альпенхерсте на самом деле достаточно места.

Однако такие мысли и сопровождающее их чувство долга все равно оставляли неприятный осадок. Он достаточно хорошо относился к этим людям, но близкими они не были никогда. Между ними были принципиальные различия, из-за которых Луис постоянно ощущал свою финансовую ущербность. И хотя среди их друзей многие преуспели, однако это никак не отразилось на их поведении. Брайен и Ронда, напротив, никогда не говорили о деньгах, но их незримое наличие постоянно ощущалось. Луису казалось, что они участвуют в какой-то гонке и уже выбились из сил, но все равно бегут, движимые хитростью, злобой и неутолимой алчностью, хотя в гостиных и на вечеринках они держались спокойно, дружелюбно, лишь иногда выказывая нарочитое возбуждение, впрочем быстро сменяемое равнодушием.

Здесь было что-то другое. Ему не нравилось, как Брайен иногда смотрит на Дану. Луис знал, что она ему нравится, и в этом ничего плохого не было, но Брайен иногда не выключал этот взгляд вовремя, а это уже оскорбляло. И если уж быть до конца честным перед собой, именно поэтому возможный приезд Ронды и Брайена не вызывал у него большой радости. День-другой еще можно было вытерпеть, больше трудно.

Лучше об этом не вспоминать. Субботний вечер, подумал он. Их, вероятно, нет дома. Где они? В кино? Или танцуют в Фермонте?..