Зов ястреба

Вот теперь, наконец, и в самом деле не стало ничего. Рассудок очистился. Пришла ясность, а вслед за ней – облегчение. Под чёрным небом зверь и человек кружили, оценивая и примериваясь – один из них готовился сделать первый шаг.

Стром прыгнул – быстро, точно. Там, в центре капсулы, эликсиры запели, быстрее устремляясь по его венам, и задрожали препараты, и ещё скорее затрепетало сердце. От кончиков пальцев, вытянутых вперёд, по направлению к зверю, отделилась призрачная ловушка – тонкая и крепкая, как вековой ледник, сеть.

Клыки бьерана лязгнули совсем рядом с его лицом, разрезая воздух. Стром увернулся, взмахнул плащом – пола хлестнула снитира по глазам, а потом сеть упала, опутывая его.

Бьеран визжал, выл, вертелся, силясь сбросить её – но сеть только туже сжимала его, повинуясь движениям руки.

Стром неспеша обошёл зверя, корчащегося на снегу. Теперь тело могло сходить с ума от ужаса хоть здесь же, на этом же самом месте. Ловушка не позволила бы душе вернуться в него.

Призрачные глаза закатились, лапы рыли снег.

Бессмысленно. Без охотника тело не отправить в центр. А пока он пришлёт за ним кого-то, бьерана растащат на куски другие снитиры – или Стужа заберёт его, сделает своей частью.

Как Рагну.

Словно отвечая на эти мысли, бьеран в ловушке завыл жалобно, пронзительно, тонко.

«Я мог бы сжимать ловушку, пока от тебя ничего не останется. Гадкая смерть. Так что будь благодарен».

Стром опустился на колени рядом со снитиром. Из – под рукава, оттуда, где в его настоящем теле пульсировал, как чернила под кожей, препарат – валовый ус, показался тонкий призрачный клинок. Завидев острие, бьеран зарычал, завыл ещё пронзительнее – прямо сейчас, должно быть, его тело металось вокруг, силясь помочь душе и не зная, как. Одно быстрое, точное движение – и вой стих.

Преступление против Кьертании – если бы кто-то и когда-то о нём узнал – и бессмысленная жестокость. Но Эрик Стром представил, как на слое Мира, покачиваясь, стоит, вперившись в пустоту, тело бьерана. В глазах – пустота. Пасть приоткрыта.

Ему стало немного легче.

Убитая душа в ловушке таяла, растекалась, теряла форму, превращаясь в воду и пар. Вслед за ним начала таять и сама ловушка, и клинок, вышедший из тела.

«Ястребы отбрасывают оружие, как ящерицы – хвост», – сказала как-то Рагна.

Сколько бьеранов нужно убить, чтобы её голос перестал звучать в его голове – как и голоса многих других, погибших ради того, чтобы и дальше разгорался великолепный очаг Кьертании Химмельнов?

Эрик Стром знал, наверняка знал ответ – иногда он хотел бы не знать.

Миссе. Лери

Одиннадцатый месяц 723 г. – второй месяц 724 г. от начала Стужи

Миссе Луми до сих пор не верилось, что всё это происходит на самом деле.

Мир слишком стремительно менялся, складывался и перекручивался, как бумажный лист. Работа с наставником и охотником продолжалась уже несколько месяцев, и так многое в её жизни изменилось с тех пор.

Еще недавно она была самой несчастной на свете – но теперь в её жизни появилось нечто такое, что сделало её самой счастливой. Это – да ещё вечерние посиделки с пирожками, свечами и песнями. От свечей пришлось потом отказаться – Кьерки боялся пожара – но Рорри научил её приглушать свет валовых светильников, и комната погружалась в текучий уютный полумрак, не хуже того, что рождался из свечных огоньков.

В её комнату набивалось столько народу – в Ильморе никто бы и не поверил, что малышка Миссе способна собрать такую компанию. К ней приходили и столичные ребята, для которых ильморские пирожки и сказки были в диковинку, и такие же, как она, приезжие с окраин, скучавшие по дому. Иногда им приходилось перейти в гостиную, потому что комната перестала вмещать всех желающих.

Все вместе они сидели допоздна, снова и снова заваривая чай, пока в чашках не начинала плескаться полупрозрачная вода, и рано или поздно начинали говорить о Стуже.

Некоторые, как и Сорта, уже начинали работу с наставниками. Такие даже держаться стали немного особняком, как связанные особым братством, и на посиделках появлялись редко. Сорта, начавшая из-за Эрика Строма раньше всех, не пришла ни разу.

Миссе это терзало. Иногда она даже подходила к её комнате, собираясь постучаться и позвать её, но каждый раз не решалась – рука замирала на полпути, как заколдованная. Что-то словно встало между ними, и Миссе не могла понять что.

Может, дело было в том, как всё вышло тогда, в Стуже… С тех пор они так и не поговорили. С другой стороны, сразу после этого Сорта стала ученицей Строма, а значит ей следовало бы скорее быть благодарной Миссе.

Её саму поставили в пару с Рорри, постоянным соседом по столу, и Миссе сочла, что ей повезло. Они оба были новичками, а значит, могли учиться вместе и на равных.

Их с Рорри наставник, молчаливый, степенный Грегор, ястреб, служивший уже третий срок, до сих пор не дал им добро на операцию, но, по правде сказать, Миссе была этому только рада.