Зов ястреба

– Я уже всё рассчитала. Деньги? У меня их куча. Я больше не буду посылать домой. Я узнавала… Есть пансион для девочек. Я смогу его оплатить. О них позаботятся… Я смогу их навещать. Водить в театр. И если… Если со мной что-то случится, пенсии хватит. Ведь можно написать какое-то условие, завещание или что-то вроде того? Наверняка можно. Главное, хватит! Когда я отслужу семь лет, Ада будет уже совсем взрослой. Она сможет найти работу, или выйти замуж, что угодно… И о Ласси сможет позаботиться, если что. Да и Ласси… Я слышала, глухие могут очень хорошо читать по губам. Разве она не сможет найти работу в таком городе? Что-то наверняка можно придумать… Что-то…

Иде Хальсон совершенно преобразилась. Он привык видеть её замкнутой и собранной, сосредоточенной или несчастной, задумчивой или уставшей – но, кажется, сейчас он впервые видел её настолько воодушевлённой, почти счастливой. И тем отвратительнее было то, что он не хотел, но обязан был ей сказать.

– Всё это было бы действительно хорошо, и я понимаю твои чувства… – На самом деле, нет. Одним из немногочисленных преимуществ его сиротства было то, что ему не о ком было заботиться – Барт и Рагна, способные отвечать сами за себя, не в счёт. – Но ты знаешь правила, Хальсон. Ты можешь оформить заявку и пригласить их погостить, но нужен ещё по меньшей мере год, чтобы тебе разрешили перевезти членов семьи. Для этого нужен высокий рейтинг, но я уверен, что…

– Нет, это слишком долго. – Впервые за время их знакомства она его перебила. – Вы не понимаете… За год что угодно может случиться. Мой отец… Если бы вы его знали, вы бы поняли. Мне нужно забрать их сейчас.

– И об этом ты хочешь попросить меня.

Она осеклась на мгновение, но тут же продолжила с новым пылом:

– Да, хочу. Я знаю… Что ещё недостаточно… Хорошо проявила себя, чтобы просить об услуге. Но я буду стараться, буду стараться лучше, изо всех сил. Сделаю, что угодно, если…

– Подожди, – он постарался говорить как можно мягче – и избегал смотреть ей в глаза. – Не стоит говорить то, о чём будешь потом жалеть.

– Я не буду жалеть. Если нужно будет сделать что-то – не только на охоте, вообще, я…

– Дело не в этом. Хальсон… Иде. – Она вздрогнула, но продолжила смотреть на него, натянутая, прямая, как струна. – Я не могу тебе помочь. Ты это знаешь. Есть правила, и их не нарушают. Они едины для всех.

– Но вы же один из Десяти. – Она успела поверить в успех своей затеи, и пока не готова была расстаться с этой верой. Он мог её понять. – Для вас ведь делали… Исключения. И, может быть…

– Эти, как ты говоришь, «исключения»… Поверь, для себя ты бы их не желала. Давай больше не будем об этом говорить. Если бы я мог помочь, я бы помог.

Он мог бы. Помочь ей – и поставить себя под удар, потому что каждое такое исключение, сделанное для себя или другого, ставило любого из Десяти в уязвимое положение. Порою – часто – грешки прощались… Но под него копали, кто-то догадывался – или знал наверняка – о его планах или связях – а значит, сейчас он не мог позволить себе дополнительный риск.

Она умела принимать поражения – плечи не согнулись, и на глазах не было слёз. Коротко кивнула и снова уткнулась в свою тетрадку – вот только вряд ли много в ней сейчас разглядела.

Глядя на неё, Стром думал: отказал бы он в просьбе Рагне, сиди сейчас она рядом с ним?

– Давай ложиться спать, – сказал он, хотя никакой сонливости не чувствовал. – Завтра будет тяжёлый день, нужно выспаться.

– Хорошо.

– Это не приказ, если что. Просто совет.

– Спасибо.

Неудивительно, что она так хорошо справляется в Стуже – плоть от её ледяной плоти.

Когда за ней хлопнула дверь на втором этаже, Эрик Стром с трудом поборол в себе желание разомкнуть связь, чтобы узнать, о чём она думает на самом деле, что чувствует. Может быть, ненавидит его?

Стоило подумать о том, как помочь её семье, не нарушая правил. Может быть, дополнительные дотации… Он устало откинулся на диван, потёр виски. Слишком о многом сразу приходилось думать – а он так и не произнёс своего «И кстати, когда ты собираешься вернуться в Гнездо?», хотя следовало.

* * *

На следующее утро он проснулся от негромкого шелеста и звона – его охотница, уже одетая к балу, варила кофе. Он наблюдал за ней из-за полусомкнутых век – по утрам человек особенно беззащитен.

Платье, которое помог подобрать Кьерки, оказалось совсем не ужасным, как он опасался, и всё же в следующий раз стоит помочь ей с выбором. Широкая белая юбка с чёрным узором по подолу, узкий лиф со шнуровкой на спине – платье спереди ему не было видно – рукава длинноваты, до самых кончиков пальцев, такие вышли из моды ещё в прошлом сезоне. Зато прозрачный тонкий чехол с длинным капюшоном, лежавшим на спине, был хорош – такой бы, наверное, и Омилия не погнушалась надеть.

– Я знаю, что вы проснулись.

По крайней мере, она не обижалась на него из-за вчерашнего – или приняла мудрое решение не показывать, что обижена.

– Вот как?

– Да. Вы так и проспали всю ночь в одежде?