Зов ястреба

– Ох! – он вдруг пошатнулся, схватился за бок, и, кажется, чуточку побледнел. – Ай!

– Что? – Не хватало ещё, чтобы очередной купеческий сынок ещё и скончался у её ног на веранде. Вряд ли матери это понравится. – Что с вами такое?

– Это вот здесь, – слабым голосом сказал он, сильнее сжимая бок. Теперь она убедилась: он действительно побледнел, а в синих глазах плескался страх. Омилии стало по-настоящему не по себе. Ни души рядом, а она понятия не имеет, что делать, когда человеку рядом с ней вдруг стало плохо.

– Побудьте здесь, – велела она. – Я позову кого-нибудь.

– Не нужно… – сказал он прежним тоном умирающего, а потом вдруг резко выпрямился и улыбнулся. – Это просто уколы от ваших шпилек. Уже прошло.

Омилия поперхнулась кусочком конфеты, который, оказывается, всё это время держала за щекой. То, что сделал этот незнакомец, было настолько возмутительно и неожиданно, что долгие несколько секунд она не знала, что сказать – и он этим тут же воспользовался, сделав ещё один шаг вперёд. Тут она впервые обратила внимание на то, что одет он странно – слишком старомодно для аристократа, прибывшего на Летний бал.

– Я просто увидел, что вы сидите тут совсем одна, – продолжил он, как ни в чём не бывало, бесстыдно разглядывая её с каким-то весёлым удивлением, – и подумал: может, вы мне поможете?

– С чем? С оценкой уровня ваших шуток? Их уровень – сильно ниже среднего. Не за что. До свидания.

Если это окажется очередной жених от Кораделы, могли быть проблемы, но пунш и раздражение сделали своё дело. Омилия чувствовала себя смелой, свободной и злой.

– Вы даже не дали мне толком пошутить, – он покачал головой. Расстроенным или обиженным он не выглядел, а любой другой гость дворца уже, должно быть, испугался бы её неудовольствия. – Нет, мне нужна скорее помощь проводника. Я здесь никого не знаю… А мне очень нужно поскорее со всеми познакомиться.

– Вот как, со всеми? Желаете начать с пресветлого владетеля? – С ним определённо было что-то не так. Его одежда была не только старомодной – она была ещё и с чужого плеча. Омилия заметила булавку, поддерживающую подвёрнутый рукав камзола. А эти ботинки? Катастрофа. Мелькнула – и тут же пропала мысль о подосланном убийце, вышедшем прямиком из дымки отцовской паранойи. В парк и мыши не прошмыгнуть. Кроме того, тот, у кого были деньги, чтобы заказать убийство Омилии Химмельн, мог бы позаботиться о приличном костюме для исполнителя.

– Не думаю, что вы сумеете представить меня ему, так что не пытайтесь меня впечатлить. – Он вдруг подмигнул ей так, как мог бы подмигнуть кто-то из слуг Веделе. – Я и так впечатлён.

– Зато вы меня совершенно не впечатлили. Поэтому, повторю…

Она не успела договорить, потому что незнакомец сделал шаг назад, театрально поклонился, как будто собираясь с ней попрощаться, а затем резко выбросил вперёд – как будто из ниоткуда, с пустой ладони – три тонких ленты серпантина, синюю, белую, золотую.

Должно быть, он заметил промелькнувшее на её лице – всего на миг – изумление, потому что улыбка на его лице стала самодовольной. Омилия фыркнула, исправляя положение.

– Это ещё что?

– Это я пытаюсь вас впечатлить. Синий – цвет владетелей, белый – цвет бала, а золотой – цвет любви и красоты.

– Надо же, как хорошо вы подготовились.

– А то! Но это чистая импровизация, поверьте, никакой подготовки.

– Что же, у вас ленты всех цветов в рукаве припрятаны?

Он закатил глаза и раскинул руки, как будто собираясь её обнять:

– Это обидно. Можете проверить: никаких потайных карманов. Чистая магия.

– Ну, конечно… – Ужасно, но ей стало любопытно, и, чтобы приглушить это чувство, она отпила ещё пунша.

– Проверьте, если желаете. Проверьте-проверьте, прошу.

– Спасибо, не желаю.

Она привыкла сама провоцировать и смущать, и пока что ей совершенно не нравилось находиться по другую сторону.

Конечно, стоило приказать наглому незнакомцу убраться прочь, но почему-то она медлила, хотя ещё недавно жаждала остаться в одиночестве.

– Я не успокоюсь, пока вы мне не поверите. – Он отбросил со лба прядь волос, сощурился. – Как вам такое?

Снова она не успела поймать момент, когда в его пальцах замелькала, как огонь, золотая монета.

– Золотом в этом дворце никого не удивишь.

– Тогда как насчёт серебра? – он протянул другую руку и достал серебряную монетку мелкого достоинства у неё из-за уха. Его пальцы мельком коснулись края её щеки, и она размахнулась, чтобы отбросить его руку, но ударила только воздух, а юноша расхохотался.

– Или меди? – Новая монетка возникла буквально из воздуха. На этот раз Омилия была готова и смотрела во все глаза, но всё равно не смогла разглядеть, как именно ему удалось это провернуть.

– Ну что, теперь признаёте? – он смотрел на неё с видом победителя, как будто ничего важнее в мире не было, чем убедить её в своём мастерстве.

– Что именно?

– Что это магия, конечно!

– Хоть божественное вмешательство, если вы уйдёте с этой веранды. – Но ей больше не хотелось, чтобы он уходил.

– Можно мне тоже налить себе пунша?

– Нельзя.

– Я всё-таки налью. Вы ведь не будете утверждать, что планировали расправиться с ним в одиночку?