Зов ястреба

«Холод злой, – писала мать. – Молюсь Снежной деве и всем её слугам, чтобы сохранили Ильмор. Но меня согревает сама мысль о том, что тебе тепло. На твои деньги мы с отцом купили новые шубы и тёплые носки, которые связала госпожа Луми; одни я и тебе присылаю, сынок. Таких ведь и в столице не сыщешь.

В общем, одеваемся мы так тепло, как можем, спасибо, что побеспокоился. По утрам, когда надо вставать и выходить на улицу, я думаю: может, это лучше, что тебе выпало ехать в столицу, Улли».

И он отвечал: да, конечно, лучше носков от Луми не бывает в целом свете, а в Химмельборге тепло, так тепло, как в Ильморе не бывает даже летом.

Последнее было правдой. Горожане утеплились – на улицах появились вышитые приталенные куртки, камзолы с меховой окантовкой, лёгкие пальто, изящные перчатки, разноцветные детские шапочки, длинные шарфы…

Всё это не шло ни в какое сравнение с тем, что носили сейчас в Ильморе.

Химмельборг встретил его несколько месяцев назад цветением и нежным ароматом – теперь всё отцвело, и корзины с растениями убрали с улиц. Листва на деревьях пожелтела или осыпалась, и сухие листья сгребали к обочинам улиц и сжигали на задних дворах – так, чтобы дым не тревожил обитателей богатых кварталов.

Столики у кабаков убирали с улицы, и в залах жарко запылали камины. Редкий снег не пугал горожан, а радовал.

Где-то в Ильморе люди страдали от холода, который унесёт не одну жизнь – жертвами станут старые, слабые, больные. Здесь, в Химмельборге, зима была поводом уютнее устроиться с горячей чашкой в руках.

В один из последних дней на задачах им, как обычно, раздали листки. Учитель тряс головой как-то неодобрительно, как будто выдавал задание помимо собственной воли, а вот господин Олке, устроившийся в углу, выглядел более заинтересованным, чем обычно. Унельм насторожился.

Ещё не вчитываясь в задание, он уже услышал, как перешёптываются взволнованно соседи – видимо, там было что-то особенно сложное.

Приуныв, он начал читать: «Препаратор, показавший наивысшие результаты в Стуже, получил в награду встречу с владетелем. Владетель сказал ему: ты получишь все богатства столицы, если решишь мою задачу. Перед тобой две двери. За одной – богатство. За другой – смерть. Выбирай, какую открыть. «Как же мне быть?» – спросил препаратор. «Я не хочу действовать наугад». «Если не желаешь», – ответил ему владетель, – «изучи таблички на дверях и хорошо подумай…»

Ульм нахмурился, потряс головой. На миг ему показалось, что он спит и видит сон. Это были не те задачи с цифрами или чертежами, которые давали обычно, – а логические задачки вроде тех, что Сорта с Гасси постоянно решали в детстве, чтобы развлечься.

Тогда он ужасно бесился, когда они тратили целый день на бесконечные, сводящие его с ума обсуждения… Сейчас, возможно, это ему помогло бы – сумей он напрячься и вспомнить ход их мыслей.

Сам он никогда не участвовал в таких обсуждениях – чаще слонялся вокруг, изнывая и надеясь, что им скоро надоест.

И всё же Ульм помнил: в таких загадках нет ничего нерешаемого – но, чтобы найти ответ, думать нужно определённым образом. Гасси умел это лучше всех – но иногда Сорте удавалось опередить его. А один или два раза – даже самому Унельму, просто потому, что они так доставали его своими проклятыми загадками, что он и вправду начинал стараться изо всех сил.

Значит, и в этот раз он может постараться.