Читаем Зов ястреба полностью

Зов ястреба

– Думаю, да, – ответил Унельм, помедлив. – Если вы говорите метафорически.

Господин Олке ухмыльнулся:

– Не буду ходить вокруг да около, Гарт. Мне нужен ученик – и ещё один помощник. Я и мои коллеги, все, – механикеры… Но, можно сказать, мы образуем особый, пятый круг. Наши команды разбросаны по всему Химмельборгу – и по всей Кьертании, но каждая по отдельности не так велика, как хотелось бы. В этом году нам наконец одобрили заявку на нового рекрута. Негусто, но лучше, чем ничего. Ты нам подошёл бы. Твоё низкое усвоение в данном случае – преимущество… – Олке нахмурился. – Это было одним из условий на одобрение нашей заявки. На рекрутов с более или менее высоким усвоением мы претендовать не можем – по мнению Десяти, знаешь ли, фототипы вроде этих – не повод для серьёзного рекрутинга, раз такое случается редко.

– Кто вы? – спросил Унельм, невольно подавшись вперёд к господину Олке, помолодевшему в мягких отсветах камина.

– Мы – детективы. Читал про такое?

Унельм молча кивнул. Во рту пересохло от волнения.

– Но мы не просто детективы, – продолжил Олке, явно довольный произведённым эффектом. – Мы занимаемся преступлениями, в которых замешаны препараторы. И препараты. И эликсиры. Вообще всем, связанным со Стужей, – и противозаконным. Прежде всего – насильственным. С чёрным рынком всё просто – совет и Химмельнов не нужно убеждать в том, что его надо контролировать. Они не любят терять прибыль… С жизнями людей всё куда менее однозначно, особенно если преступления препараторов против чьих-то жизней – не самая частая история. Поэтому наша группа невелика – и, пока в плане убийств в Химмельборге затишье, мы помогаем охранителям с делами чёрного рынка.

– Зачем кому-то вообще совершать такое? – Ульм кивнул на фототипы.

Господин Олке хмыкнул:

– А ты как думаешь, Гарт? Проведя немного времени среди нас… В уютной Коробке, где вас учат самые славные и симпатичные, чьи раны и шрамы не вывернуты наизнанку. Но ведь ты видел и других, не так ли?

Да, Унельм их видел. Искривлённые конечности, горбы под камзолами, изменённый цвет волос, ногтей, глаз, кожи; странная, подпрыгивающая походка… Тела, затянутые коричневой или серой тканью так плотно, что ничего нельзя разглядеть, даже если хочется. Среди препараторов не принято было выставлять полученные на службе увечья напоказ – но были и те, кто плевал на приличия.

– Как думаешь, – продолжал Олке, – все препараторы в восторге от своей судьбы? Все любят Химмельнов беззаветно, преданы Кьертании и не мечтают ни о чём другом?

Унельм молчал. В наступившей тишине огонь в камине с аппетитом захрустел углями и дровами вперемешку.

– Кроме того, – Олке заговорил тише, – о физическом ущербе здоровью препараторов говорят много… Но о том, что происходит у них здесь, – он постучал себе по лбу длинным кривым пальцем, – говорят куда меньше.

– Вы хотите сказать, среди препараторов есть… Сумасшедшие? – Унельм невольно понизил голос. Конечно, господин Олке лучше него самого должен был знать, о чём стоит, о чём не стоит говорить в Коробке – и всё же Ульму не по себе стало от мысли, что кто-то их услышит.

– Большинство, – Олке улыбнулся. – Но если ты спрашиваешь о настоящих сумасшедших – таких, которых даже самые любящие родные сдали бы в скорбный дом… Да, есть и такие. Препараты и эликсиры без меры – не шутка. Они подтачивают не только тела, но и рассудки и души. Такие люди способны на самые чудовищные преступления – из мести или злобы… Или по таким причинам, которые ни тебе, ни мне, слава Миру и Душе, попросту не дано понять. Но раскрыть такие преступления могут только препараторы… Потому что только один препаратор может понять другого. Кроме того, как и в преступлениях, связанных с чёрным рынком, в преступлениях такого рода часто фигурируют дары Стужи – как в истории с газом, убившим растения. Обычным людям нельзя контактировать с ним. Служитель, пришедший на место первого убийства – вот этот фототип – получил серьёзные повреждения гортани, теперь хрипит, как фагот. Хорошо, что он успел дать понять остальным, что стоит вызвать нас, прежде чем лишиться сознания – или пустить туда ещё кого-то. Газ был ненейтрализованным – даже у нашей команды после этой комнатки какое-то время кружились головы и темнело перед глазами.

Господин Олке, судя по всему, не кривил душой, говоря о том, что работе нужно отдаваться целиком – сам он свою любил, судя по тому, как легко отвлекался на пересказ новых подробностей.

– Значит, вы выбрали меня потому, что я… Ну, плохой препаратор?

– Не только. Мне понравились твои работы – твоя фантазия и твой пыл. Иногда ты нестандартно подходил к решению стандартных задач.

– Это потому, что я не всегда помню, как их решать правильно, – пробормотал Ульм, решивший, что лучше говорить честно.

– Недостаток знаний – не порок, если он становится поводом шевелить мозгами. – Олке протянул Унельму квадратную карточку. – Завтра жду тебя здесь, Гарт. К семи… Не опаздывай.