Зов Оз-моры (СИ)

– Я ж тебе сказала. Есть такие духи – алганжеи. Невидимые, вредные… Кусают человека, и он болеет. Сначала Инжаня прогнала их от тебя. Потом ты принёс жертву Богу дуба. Он укрепил твоё здоровье. Теперь я тебя врачую.

Допив позу, Варвара сняла войлок с мужниной ноги и стала её натирать, бормоча корхтафтомы и напевая мормацямы. Денис постанывал от удовольствия.

– Руки у тебя шёлковые! Ни разу больно не сделала.

– Легче стало?

– Кудесница! Разве такую жену на лесную русалку променяешь! – ответил он, вспомнив недавний разговор с Варварой. – Токмо вот воняет твой бальзам, как ссаки из поганого ведра.

– Терпи, Денясь! Поправляйся!

Офтай вернулся засветло. Его кожаное очелье набухло, панар прилип к телу. Как только дед переоделся, Варвара бросилась к нему с извинениями.

– Мы с мужем много позы выпили. Не сердись на нас.

– Этого добра зятья сколько хочешь натащат, – махнул рукой Офтай. – Не приставай ко мне со всякой ерундой. Видишь, как я промок. Здесь и капли не упало, а там ливень стеной шёл.

Он рассказал Варваре, почему молян прошёл не так, как обычно. Когда солнце начало свой путь к закату, с юга приползла тёмная туча, и начался проливной дождь. Вознеся славу богам и отведав ритуальные блюда, промокшие люди поплыли домой, не проведя и половины обрядов.

– Это плохой знак, очень плохой! – вздохнул Офтай. – Ливень на Велень озкс! На нас за что-то злится Ведь-ава. Завтра состоится озказне. У мельничного омута. Сейчас до Инжани дойду, кое-что обсудить надо.

Варвара насторожилась, услышав слово «озказне». Оно означало ритуальный дар богам, но именно сейчас – человеческое жертвоприношение: разгневанную Ведь-аву по-другому не умилостивишь.

«Не Дениса ли они хотят отправить на съедение Ведь-аве? Мы чужаки, а у него так вообще крест на шее. Вдруг нас для этого сюда привезли? Вправду ли им кузнец нужен или враньё это было? Неужели я останусь одна? И спасти мужа никак уже не смогу. Буду молить богов, чтобы всё обошлось», – испуганно думала Варвара.

Денис тоже заволновался, увидев беспокойство на лице жены.

– Вы о Ведь-аве что-то гутарили? – поинтересовался он.

– Да-да … – торопливо и отстранённо ответила она.

– Чего ты так перепугалась?

– Дева воды злится на деревню. Гроза на керемети была.

Варвара решила не говорить мужу о жертвоприношении, чтобы не пугать его.

– На деревню злится, но ведь не на нас тобой, – пожал плечами Денис. – Почему же ты дрожишь?

– Это и нам плохо, – расплывчато ответила она. – Жестокая она. Злым духом раньше была, чудовищем… а потом богиней сделалась. Людей в жертву требует. А не принесёшь жертву, может и грозу, и град, и засуху наслать. Может весной погреба затопить или снести ведькев.

– Что это?

– Ведькев? Водный камень… И рузонь шары… ммм… русский колесо…

– Водяная мельница, что ли?

– Ага. Её Ведь-ава снести может. Где тогда муку молоть?

– Вправду злобная тварь! Не пойму токмо, отчего её сын постригся в монахи. Зачем отправился на Соловки?

– Офтай гутарит, море там. Море – это много-много воды. Правда?

– Навроде так, – согласился Денис.

– А если воды много, то и Ведь-ава радуется, и её сынок. Раздолье им!

– Раздолье-то раздолье… Я не о том… Она ж языческая богиня, а замуж вышла за православного кузнеца. С чего бы? Да ещё и сын их стал христианским монахом. Не может такого быть. Выдумки всё это!

– Я тоже супруга православного, – возразила Варвара.

– Но ты же не языческая богиня…

Он не договорил. В избу, дрожа от холода, вошёл Офтай. Варвара затрепетала в ожидании того, что он скажет.

– Приятная для тебя новость, Толга! – с порога пробурчал он. – Инжаня решила принести в жертву Пулукша.

Варвара выдохнула: «Оцю Шкай! Вярде Шкай!».