Зов Оз-моры (СИ)

И правда, Варвара вернулась вся в мурашках, с посиневшими губами.

– Что ж ты так? – со смехом спросила её Инжаня. – Почему шубейку забыла набросить?

– Волновалась, – ответила та.

– Из-за Дениса?

– А из-за кого же ещё? Он, может, и свинья. Нас, может, и поженили насильно… но я уже не знаю, как без него жить. Люблю я его.

– А если он уедет в Томбу и оставит тебя здесь? Что ты тогда станешь делать?

– Не хочу даже думать об этом! Сделаю всё, чтобы не потерять его.

– Тогда ты неправильно себя ведёшь. Не давать мужчине – это верное средство не удержать его, а утратить навсегда. Зря ты его так наказываешь. Нужно подавлять в себе обиду.

– Дело не только в обиде. Меня он начал бесить. Меня тошнит от запаха его пота.

– От запаха пота? – изумлённо подняла брови Инжаня.

– Да.

– Вспомни дорогу в Томбу. Тебя ведь корёжило и от запаха лещей?

– Да, аж выворачивало.

– Выходит, не только мужнин пот тебя раздражает, но и вяленая рыба… Да ещё мочёных яблочек тебе хочется… – засмеялась Инжаня. – Поздравляю тебя, Толганя!

– С чем? – удивилась Варвара.

– Ты ведь ни разу не рожала… но неужели подруги тебе ничего не говорили?

– Хочешь сказать…

– Да, Толганя! Мечта твоя сбылась. Будь с Денисом ласковей и постарайся больше думать о ребёнке.

Инжаня позвала Дениса, подошла к печи и пощупала панары. «Подсохли!» – сказала она, сняла их с жерди, расстелила на скамье, посыпала солью и начала напевать:

Модань кирди Мастор-ава,

Сявок Толгать обжаманза,

Сталманза, кяжанза.

Валхток кувалманза,

Панть кочкярязонза.

(Повелительница земли Мастор-ава,

Возьми обиду Толги,

Её гнёт, её гнев.

Спусти по спине,

Выгони к пяткам.)

Пропев мормацяму, она открыла дверь в избу и сказала:

– Сейчас Мастор-ава выпроводит сялгадому. Гнать будет в Тона ши, в руки самого Мастор-ати. А вы подождите пока надевать панары. Тешьтесь. Прямо здесь.

Денис недоумённо посмотрел на Инжаню:

– Тешиться при тебе что ли?

Та оделась и вышла во двор, оставив их наедине…

Варвара подошла к мужу, обняла его и прошептала: «Прости меня, Денясь!»

Глава 27. Русский выков

Ночь была кристально ясной, и Денис, выйдя во двор до рассвета, не сразу вернулся в избу. Он, словно заворожённый, разглядывая небо. Редко когда увидишь такое изобилие звёзд! Под небесным Коромыслом[1] он рассмотрел туманное пятно, а в Стожарах, помимо шести самых ярких огоньков, различил множество других – тусклых, едва заметных…

– Экий чудной год! – вздохнул он. – Лето тянулось-тянулось-тянулось… а потом сразу морозы начались. Осени будто и не было…

И правда, накануне Михайлова дня[2] ветер принёс такую стужу, какая редко случается и в январе. Замёрзло снежное месиво на дорожках. Даже в валенках было боязно ходить: того гляди поскользнёшься.

Вернувшись в избу, Денис встал перед дальним углом, где в христианских домах висят иконы, и начал тихо шептать: «О Господень Архангел Михаиле, излей миро благостыни на раба твоего Дионисия и рабу твою Варвару…»

– Опять меня Варварой назвал! – недовольно пробурчала жена: она уже не спала, просто нежилась в кершпяле.

– Это христианская молитва, – строго ответил Денис. – Не Пёрышком же мне тебя в ней называть… Толганя.

– Кельме-ате сейчас нужно молиться, а не Архистратигу Михаилу, – бросила Варвара.

– Это ещё зачем?

– Озимые мороз бьёт. Деревня страдает. Надо Кельме-атю угостить, чтоб рожь не погибла. До завтрака кисель квасим.

– Кисель, – хмыкнул Денис. – У нас его варят к поминкам.

– Это у вас, у рузов… а мы им Кельме-атю кормим. Надо квасить, Денясь! Принеси воды. Ты ведь ходишь уже.

Денис вновь накинул тулуп, осторожно дошёл до колодца, всмотрелся в небо на востоке. Над гладью Челновой сияла Волчья звезда. Значит, вот-вот начнётся рассвет…

– Ну, что? – поинтересовалась Варвара, когда Денис вошёл в сени. – Не заболела опять нога?

Он поставил ведро рядом с дверью.