Зов Оз-моры (СИ)

Как только Мина и Дева воды отведали хлеба-соли и поцеловали иконы, девушки принялись осыпать их зерном и хмелем. Затем из дома выскочила Вирь-ава в вывернутом наизнанку тулупе. Она прорычала по-медвежьи: «Отбивай!» – и поставила под ноги Деве воды сковородку с тлеющими углями.

– Норовистой женой будешь! – улыбнулась Дева леса, увидев, что Ведь-ава трижды пнула сковороду ногой.

Затем Мина ввёл за руку языческую богиню в свой дом, где они поставили образа в красный уголок, затеплили перед ними лампадку и помолились.

– Мы будем образцовой христианской семьёй, – с ухмылкой сказала мужу Дева воды.

Они вышли к свадебному столу и сели во главе его. На колени Ведь-аве посадили малыша, который два года назад родился в семье Мининого соседа.

– Нарожай побольше таких же! – закричали ей гости.

Вирь-ава вытащила из лувонь кши ветвь яблони и сорвала с него две птичьи фигурки. «Съешьте это, чтоб ваш ребёнок родился здоровым!» – сказала она молодым, взяла их за руки Мину и повела к брачному ложу.

В сенях просторной избы на широкую лавку была наброшена перина. Вирь-ава подвесила к балке над ней яблоневую ветвь и оставила молодожёнов наедине.

Дева воды села на лавку, надкусила хлебную фигурку голубя и протянула мужу.

– Не теряйся, Мина. Обними меня, и покрепче, – сказала она.

У него же словно отнялись руки. Ведь рядом с ним сидела могущественная богиня, прихотливая и безжалостная. «Вдруг Ведь-ава на меня за что-то разозлится? – дрожа, думал он. – В кого она тогда меня преврати? В лягушку? В пиявку? В водяного клопа?»

Ему ещё нигде не было так страшно – ни на вершине кургана, когда на него налетела ледяная муха, ни в лесу, когда он умирал, поражённый морозной иглой. Его не возбуждало обнажённое тело Девы воды, каким бы красивым оно ни было.

Оглядев дрожащего мужа, Ведь-ава скривила рот:

– Я в тебе не ошиблась? Ты вообще-то способен?

– Да,

– растерянно прошептал он. – Я просто…

– Ты просто не можешь забыть свою Полё… – вздохнула Дева воды.

Даже ей было больно осознавать, что её муж любит совсем другую женщину, к тому же, давно умершую. Однако Дева воды перешагнула через обиду, легла на спину и прошептала:

– Будь смелее . Я такой же человек, как и ты…

Почувствовав доброжелательность в её словах, Мина отважился...

– Хорошо ли тебе со мной? – спросила она.

– Как в мёде купаюсь…

Жена никогда не дарила Мине такого блаженства. Однако даже сейчас он не мог забыть свою Пелагею, и три раза случайно назвал Ведь-аву «Полё». Она сделала вид, что не заметила.

Ведь-ава и Мина так устали, что уснули сразу же, едва только легли на настил в кершпяле Мининого дома.

Утром, только-только встав с постели, Дева воды радостно прошептала:

– Молодец, Мина! Я зачала.

– Как ты это поняла? – изумился Мина. – Дня ведь не прошло.

– Я не только владычица воды, но и покровительница деторождения. Поверь мне, ты скоро будешь отцом. Рожу тебе сына, который воплотит мою мечту.

– О чём же ты мечтаешь?

– Узнаешь когда-нибудь…

После завтрака молодую повели к Гремячему ручью. Девки срывали со свадебного пирога цветы и бросали их в омут – в дар Ведь-аве. Затем и Дева воды кинула в бучило серебряное колечко. «Вот не думала, что когда-нибудь стану дарить кольца самой себе!» – усмехнулась она. Отец Афанасий и Мина тоже улыбнулись себе в усы…

Свадебные торжества закончились. На столах оставались недоеденные яства, вокруг громоздились горы мусора и объедков, над которыми роились мухи.

– Долго убирать придётся, – вздохнул Мина.

– Не твоя забота! – отрезала Вирь-ава. – Мои лешаки всё здесь очистят, а тебе с женой пора за заборчик. Не выйдете оттуда, пока она не родит. Буду охранять вас.

– Будем сидеть взаперти? – возмутился он. – Как в тюрьме? Даже побродить по селу не сможем?

– Увы, не сможем, – кивнула Ведь-ава. – Это я так решила. Боюсь за плод. Вдруг кто на меня нападёт, ударит по животу или по голове – и я его потеряю.