Зов сердца

Лорд Ротвин – вот за кого она вышла замуж. В последний момент его бросила Софи. Темный, злой, властный человек, он обманул Софи, а потом силой заставил Лалиту вступить с ним в брак, чтобы отомстить ее сестре. Что подумала Софи, когда поняла, как она обманута? Вспомнив леди Стадли, Лалита задрожала.

– …Моя мачеха… знает, где я?.. – спросила она едва слышно.

– Не знаю, – отозвалась пожилая женщина, – но вам не надо волноваться. Его светлость позаботится о вас.

– Но… он был… так зол, – выговорила Лалита.

– Уже нет. Он желает вашей светлости скорее поправиться.

Лалита закрыла глаза и заснула.

Когда она проснулась, старушка уговорила ее немного поесть.

Потом девушка снова заснула и снова оказалась в сказочной стране, где ее ждала мать, где не было никаких страхов, а только свет и радость.

На следующее утро Лалита почувствовала, что туман в ее голове рассеялся окончательно.

Комната, где она лежала, оказалась еще красивее, чем ей показалось с первого взгляда. Бело-золотые стены, розовые занавески в тон ковру; огромные зеркала в золотых рамах; картины, цветы. Такой Лалита представляла идеальную комнату.

Она узнала, что ухаживала за ней няня лорда Ротвина.

– Он был милый мальчуган, и одно из первых слов, которые он произнес, было «Нетти», – рассказала она Лалите, подавая ей завтрак.

Лалита вспомнила грязную кухню в доме на Хилл-стрит. Что думает о ней ее мачеха? Как объясняет то, что она не вернулась? Что бы они сказали ей, если бы снова увидели ее?

– Вы должны есть, миледи! Вы сильно похудели! – говорила ей тем временем Нетти.

– Давно… – начала девушка встревоженно, – …давно я… здесь нахожусь?

– Почти три недели.

– Этого не может быть! Три недели! Но почему? Как это могло… случиться?

– Вы были больны. Врач назвал «нервное истощение», но мы не очень его слушали. Вас лечила женщина, которая знает лекарственные травы, миледи. Вы не узнаете вашу спину, когда увидите ее в зеркале. Эта женщина известна в этих краях. Люди приезжают из Лондона, чтобы лечиться ее травами. Она никому не советует использовать снадобья городских лекарей. Называет их кучей мусора!

– Это ее травы вы давали мне пить? Хотя я была без сознания, тот напиток казался мне восхитительным!

– Травы и плоды из ее сада, – сказала Нетти, – и мед ее пчел.

– Вы говорите, что я… поправилась? – спросила Лалита.

– Немного. – Нетти взяла с туалетного столика зеркало в золотой раме, украшенной танцующими ангелами, и поднесла его к лицу девушки.

Когда в последний раз она смотрела на себя в зеркало в спальне на Хилл-стрит, ее лицо было таким исхудавшим, что кожа, казалось, обтягивала кости; глаза, красные и воспаленные, были словно наполовину закрыты, а волосы длинными неопрятными космами свисали до плеч.

Теперь глаза на ее личике казались огромными, кожа стала чистой и нежной, на щеках играл легкий румянец. Волосы, разделенные пробором, легкими волнами лежали по обеим сторонам лица.

– Я выгляжу… не так, как раньше! – проговорила Лалита.

– Вы будете выглядеть еще лучше, когда я поставлю вас на ноги! Но вы должны делать то, что я вам говорю!

Лалита улыбнулась. Ей была известна эта одновременно строгая и нежная интонация. Все няни так разговаривали со своими питомцами, и ее собственная няня – тоже. За этим скрывалась нежность, какой она никогда не получала ни от кого больше. Это была любовь, чем-то схожая с материнской, с той разницей, что няня «не потерпит никаких глупостей».

– Я буду делать все, как… вы скажете. Я очень хочу поскорее поправиться… – произнесла она, но сразу подумала: а действительно ли она этого хочет? Не ждут ли ее новые проблемы? И самой страшной была мысль о нем: огромном и разгневанном, неизвестном.

Нетти принесла ей свежую ночную рубашку из мягкого батиста, украшенную кружевами, и причесала ее, предварительно втерев в волосы мазь, которую, как она сказала, ей дала женщина, лечившая травами.

– Это лапчатка, или, как мы называли ее детьми, «пятипалечник», – сказала Нетти. – У вас волосы сильно отросли за время болезни. Они всегда быстро растут, когда человек без сознания.

– Я этого не знала! – воскликнула Лалита. – Но как я могла быть без сознания так долго?

– Мы оберегали ваш сон, ваша светлость. Сон – божественное лекарство. Мы лишь немного помогли ему.

– Что же мне давала та женщина?

– Думаю, что это были бирючина, зверобой и белый мак, – ответила Нетти, – но спросите ее сами, хотя она не всегда посвящает людей в свои тайны.

Нетти тщательно расчесала волосы Лалиты, и та снова заснула, потому что была еще очень слаба.

Когда она проснулась, уже наступил полдень. Подали чай и крошечные бутерброды. Все было изящно и красиво сервировано. После чая Нетти сказала:

– Его светлость хотел бы поговорить с вами.

– Его… светлость? – едва слышно прошептала Лалита и прижала руки к груди, словно защищаясь.

– Он каждый день навещал вас, чтобы наблюдать, как идет ваше выздоровление. – Нетти слегка усмехнулась. – Будто ваша светлость – одно из тех зданий, на восстановление которых он тратит так много времени!