Зов Времени

Мы уже говорили о том, что Роберт в детстве не был ребенком послушным и тихим. Наоборот, он отличался не только своими разносторонними талантами, но и достаточно самостоятельным и упрямым характером. Однажды учительница английского языка сделала ему, как он считал, несправедливое замечание (позже выяснилось, что он был прав). Он не просто обиделся, а демонстративно отказался посещать ее уроки. Руководство школы растерялось: отличника просто так не накажешь, но подводить преподавателя тоже не стали. Родители тоже из приличия поддержали учительницу. Роберт ночью сбежал из дома. Поиски результата не дали. Через двое суток он вернулся сам и заявил, что, если подобный случай повторится, он сбежит совсем. И сбежал. Тогда его искали уже неделю. Вернулся опять сам, но с ним стали считаться как с личностью, свободолюбивой и справедливой. А было ему тогда всего 14 лет.

Роберт студент, спортсмен. Фото неизвестного автора

Роберт всегда был своеобразным центром притяжения друзей и знакомых, к нему приходили с любым вопросом, по любому делу. Когда началась война, брат стал собирать друзей, и они долго и тайно совещались на чердаке нашего дома. Я никак не мог узнать, о чем они говорят. Примерно через полгода брат выдал мне эту тайну и пустил меня на встречу. Оказалось, что ребята создали подпольную организацию для борьбы с фашистами. Время было военное, и все мечтали об одном – скорее уничтожить врага и изгнать его из родной страны. В этот день они принимали клятву, и проходила она по всем правилам конспирации и горских обычаев. Зачитали документ, что-то вроде устава. После каждой фразы надо было говорить «Клянусь»! Я вместе со всеми давал клятву. После этого все разрезали пальцы и еще раз поклялись на крови. Было страшно, но я гордо последовал примеру старших. Брат мне объяснил, что организация «Свобода» – это тайна и нельзя никому об этом говорить. Короче, готовились по всем правилам, но, слава Богу, воевать не пришлось. Тайну эту я хранил многие годы, только после войны с разрешения брата я рассказал об этом маме.

Глядя на брата, я тоже решил воспитать в себе характер и волю. Для этого я придумал несколько достаточно жестоких «упражнений»: колол себя иголкой до крови, касался рукой кипящего чайника или печки, иногда до появления волдырей. Но в послевоенные голодные годы самым жестоким испытанием мог быть отказ от еды, которой и так было мало. Для выполнения этого «упражнения» я однажды купил два стакана жареных семечек, почистил их, сложил ароматные зернышки кучкой на стол и, исходя слюной, стал ходить вокруг да около. Роберт сидел за столом, увлеченно читал книгу и, казалось, никакого внимания на меня не обращал. Но после очередной моей прогулки я увидел, что моего ароматно-вкусного клада нет, а брат спокойно дожевывает мои семечки. На мое возмущение он ответил совершенно спокойно:

– Так твой характер станет еще крепче. – Сказал и опять уткнулся в книгу. Я никак не мог понять, как он догадался о моих «упражнениях». Кстати, это был единственный такой случай, и то – воспитательный. Вообще мы всегда и всем делились друг с другом.

Много лет спустя, когда Роберт был уже опытным юристом, педагогом, тренером, заведующим нештатным юридическим отделом местной газеты и так далее, он вновь поступил в институт, на заочное отделение физико-математического факультета. Он два года успешно проучился, но большая занятость по работе не позволила закончить и это образование. Это было еще одним проявлением его неуемной тяги к знаниям.

Еще одна деталь: Роберт по архивным данным установил, что наши предки по отцу были дворянами (азнаурами) из Горийского района Грузии и наша настоящая фамилия – Саамишвили. Она была изменена во времена Российской империи, когда заставляли менять неудобные для чиновников фамилии на более для них удобные. Все наши родственники давно восстановили историческую фамилию. Я один остался Саамовым: все некогда.

В заключение хочу сказать, что мой единственный брат Роберт Иванович Саамишвили при такой многогранности своего таланта добился в жизни далеко не всего, что мог. Он мог стать выдающимся ученым, писателем, музыкантом, но не стал. Это единственный талант, которого ему всегда недоставало – максимально использовать свои необыкновенные возможности. Но зато он всегда был и остался человеком честным, свободолюбивым, самостоятельным, добрым, мудрым, которого любили все. Брат всех располагал к себе еще и своей незаурядной внешностью. Роста он ниже среднего, но крепко сбитая мускулистая фигура, красивое, доброе лицо, великолепные брови вразлет, античный нос, карие глаза, густые черные кудрявые волосы и на самом деле впечатляли. А седина, появившаяся с годами, его даже украшала.

Его смерть была для меня огромным горем. Роберта мне не хватает до сих пор…

Остались жена Циала Артёмовна и дочь Нона.

О себе