Зовущие небеса (СИ)

Лёня лежал на металлическом столе, женские руки промывали рану на голове, зашивали, мазали зеленкой. Ему не было больно, он даже улыбался и слегка посмеивался над Люсиными причитаниями. И только одна мысль бродила по его поврежденной голове: "Как хорошо, что я сегодня их не убил! Игорь с Аней − такие добрые, а уж Анин пирог с персиком − просто шедевр!"

Когда он очнулся, над ним нависла большая белая голова Люси. Она в белом халате сидела рядом с кроватью, гладила его по щеке пухлой белой рукой и что-то рассказывала.

− Мой-то первый был алкаш коришневый. И как от него такой хорошенький сыночек родился, ума не приложу! Такой беленький, румяный, глазки синие − прямо ангелочек. Так вот, жить-то бабе одной тяжко. Встретила я хорошего мужчину. Он почти не пьет, подарки делает, сыночка Васеньку просто обожает. Ты, Лёнька, наверное не знаешь, что это такое, но он здорово целуется. Одна беда − мусульманин он. Как наш батюшка узнал про это, так сразу и закричал: вон из церкви, шлюха неверная! Я ему − ну и что, пусть шлюха, подумаешь! Зато у меня мужик хороший! Эй, а ты меня слышишь?

− Слышу, − прошептал больной на голову Лёня. − Только мне сейчас голос со звезды говорит: если Люся хочет, убей батюшку.

− Ты что, Лёнька! Совсем дурной, что ли! Как можно батюшку убивать! Он всё правильно говорит, только мужика мне путёвого достать не может. Так это наша общая беда, бабья. Мужик пошел несамостоятельный. Да ты на себя посмотри. Ну что ты в кустах делал, спрашивается. Будто сам головой гантелю ловил. Вот и споймал. На свою голову.

− Зато Игорь с Аней живыми остались, видишь как хорошо! − похвастал он.

− Этчо, твой звезданутый голос, − выпучила глаза Люся, − и эту сладкую парочку приказывал убить?

− Ну да, а что такого! Это же более высокоразвитая цивилизация! Это же космос! Им видней.

− Да, Лёньчик, ты совсем с головой не дружишь. − Люся погладила его по щеке, а под нос прошептала: − Надо бы про тебя батюшке и нашему Игорю рассказать. А то как бы ты беды не натворил. − А потом вслух, словно сделала открытие: − Так вот почему тебе на голову гантеля спрыгнула! А ты говоришь, Бога нет! Это Он, Родимый, по твоим голосам − гантелей по волосам! Гы-гы... Ну ничего, как там в кино про Ивана Васильича: "И меня вылечим, и тебя вылечим!" С Божьей помощью.

Гуля и Галя

− Скажу честно, вас хотят отправить на электрический стул.

− Понятно.

− И вы совсем не волнуетесь?

− А это поможет?

С.Спилберг. к/ф Шпионский мост

Они сидели напротив друг друга, смотрели в глаза и говорили как старые добрые друзья. Игорь пришел в кафе раньше на полчаса, занял угловой столик в тени огромной пальмы, заказал каберне и приготовился к наблюдению. Терпкое вино почти черного цвета приятно охлаждало гортань, долгое терпкое послевкусие предлагало унестись мысленно туда, где и когда этот напиток пользовался популярностью - в годы бесшабашной юности, на пустынный берег моря в корявом плавнике, бурых водорослях и белоснежной кромке протяжной волны. Шорох пены, шепот гальки, вскрик чайки, далекие радиосообщения из туристического лагеря за скалой - и этот великий покой, и эти огромные стихии: сверкающее море, выцветшее небо, каменистая земля - и всюду солнце, ослепительное, горячее, душное. Именно там трехлитровая бутыль каберне стоила в поселке всего рубль, именно там великое молчание возбуждало в душе желание писать стихи, прозу, пейзажи.

Приехал школьный товарищ, на такси они забросили вещи в коттедж, проехали с ветерком вдоль побережья и остановили наконец суетливое движение на террасе шашлычной у самого берега самого синего моря. Поначалу-то они жевали куски обожженной баранины, заливая пожар во рту холодным каберне, глиссируя взглядом по волнам, взлетая глазами и мыслями в небо, устроившее нам вечерний калейдоскоп с золочением и радужными вихрями. Прохладный бриз забирался под рубашки, касался лиц, ерошил волосы, играл салфетками, кружил вихри сигаретного дыма, разливал по камням пляжа и асфальту набережной томные шафрановые ароматы. Чтобы не уснуть от сытой жаркой усталости, заказали по большой чашке крепкого кофе. Через три, четыре глотка в голове просвистел освежающий ветерок, Игорю было предложена игра в физиогномику. Его заинтересовала молодая пара справа от их столика, они азартно пили, ели, болтали; для них не существовало никого вокруг, они упивались общением и были весьма довольны и чем-то похожи, может белой кожей, светлыми волосами и одеждой. А вот за соседним столом сидел набычившись смуглый волосатый мужчина, поглощал дорогой коньяк, курил сигару, пожирая жадными очами беленькую девушку. О том, что творилось в его черной голове, Игорь и рассказал другу в своей истории.

А ночью, под утро, он проснулся, взял блокнот и записал стишок, который сам собой сложился в голове. И вот сейчас текст опять воспарил из памяти, рука записала на странице ежедневника и листок занял место между пустым бокалом и емкостью с каберне.