Зубы Дракона

Ирму убедили, и они сели и составили письмо Нине, так, чтобы его умудрился прочитать Рик, не почувствовав обиды. В Англии не было какой-либо опасности, по крайней мере, никто не сможет назвать Рика беглецом, словом, которое он презирал. Рику круиз был представлен в качестве идеальной возможности сосредоточиться на написании новой пьесы. Со стороны Нины он стал бы актом дружбы, и кроме того, можно было получить четвертую руку при игре в бридж. Для Альфи это будут уроки географии и истории, а также шанс довести спор до конца по своим различиям в темпераменте с Марселиной. Если родители не захотят так рано взять мальчика из школы, он может пересечь Атлантику на пароходе и провести лето с компанией.

Они зачитали это письмо Ланни, который сказал, что все было в порядке, но он мог бы написать его лучше, по крайней мере, в отношении своего друга. Ланни в голове была готова чудесная схема. Он пытался угадать психологию еврейского финансиста, который только что стал свидетелем захвата своей страны кучкой бандитов. Это должно оставить зарубку в его мозгу, и заставить его понять, что он и другие капиталисты живут и действуют внутри кратера вулкана. Ланни планировал взять в тонкую и хорошо замаскированную осаду одного из богатейших евреев, чтобы убедить его в неизбежности социальных изменений, и получить от него помощь, чтобы провести эти изменения упорядоченно. Ланни уже обсуждали с Риком создание еженедельной свободной газеты, не выражающей идей какой-либо партии или доктрины, но в целом обеспечивающей демократическое движение к кооперативной промышленности.

«Мы сможем быть вместе с ним в течение нескольких месяцев, а может быть, и в течение года, и если мы можем убедить его поддержать нас, мы сможем сделать работу в большем масштабе и реально преуспеть. Не хочешь приехать и помочь? Ты сможешь ответить на его вопросы гораздо лучше, чем я, и я верю, что ты сможешь добиться успеха».

Такому соблазну утопический мечтатель не смог сопротивляться. Рик сказал: «Ладно», и Ланни телеграфировал решение Йохан-несу. У него было искушение повторить цитату из Улисса Теннисо-на, которую он использовал несколько лет назад по аналогичному случаю:

Мой умысел — к закату парус править, За грань его, и, прежде чем умру, Быть там, где тонут западные звезды.[123]

Но он напомнил себе, что Фатерланд теперь Гитлерланд, а чувство юмора никогда не было выдающимся немецким качеством. И что подумает цензор нацистской партии, прочитав восемь или десять строк английского белого стиха, отправленного телеграфом из Французской Ривьеры!

КНИГА ЧЕТВЁРТАЯ Как по полю брани

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ Корень всех зол

I

В наши дни появился новый завоеватель мира. Александр, Цезарь, Аттила, Чингисхан, Наполеон отличались от тех, как эти, появившиеся в век электричества, ротационных печатных машин и радио, когда девять человек из десяти сказали бы, что это невозможно. Завоеватель мира должен иметь совсем немного идей, но неизменных, и своеобразное сочетание надлежащих качеств, как хороших, так и плохих, железной решимости, неотразимой энергии и полного отсутствия угрызений совести. Он должен знать, что он хочет, и преодолевать любые препятствия, стоящие на его пути. Он должен понимать мысли других людей, как врагов, так и друзей, и как жадность, страх, ненависть, зависть побуждает их к действию. Он должен понять массовое сознание, и как идеалы или заблуждения влияют на него. Он должен быть немного фанатиком, чтобы говорить на их языке, хотя и не совсем, чтобы не стать бесконтрольным. Он должен верить только в своё предназначение, в свой прославленный образ на экране истории. И в целые расы человечества, созданные по своему образу и по своей воле. Для достижения этой цели он должен стать лжецом, вором, убийцей в мировом масштабе. Он должен быть готов без колебаний дать команду совершить любое преступление над людьми или государствами. Он должен вымостить дорогу для своих легионов костями своих врагов, он должен пустить плавать свои линкоры в океанах человеческой крови, он должен сочинять песни славы из стонов и проклятий человечества.

Адольф Гитлер пользовался единственным преимуществом, его собственный народ верил в то, что он говорил, но другие народы верить не могли и не будут. Отношение внешнего мира к нему было, как у фермера, который увидел жирафа в цирке и воскликнул: «Таких зверей не бывает». Чем больше Адольф рассказывал миру, кем он был и что собирается сделать, тем более недоверчиво улыбался мир. В каждом сумасшедшем доме встречались такие люди. Тип был настолько привычным, что любой психиатр мог поставить диагноз по одной фразе речи или по одной странице книги. Разумные люди говорили: «Псих!» и шли по своим делам, оставив Адольфа завоевать мир. Тут и там появлялся человек социальной проницательности, который кричал, предупреждая о том, что происходит. Но они тоже были хорошо известны психиатрам, у которых были диагнозы и для них.