Зубы Дракона

Бойкот вызвал беспокойство в деловых кругах страны, и в то же время гнев партийных лидеров, стало вопросом, чья точка зрения будет преобладать. Юпп Геббельс призвал к бойкоту еврейских предприятий в Германии, и результатом была паника на бирже, т. к. некоторые из главных предприятий Фатерланда принадлежали евреям, в том числе большие универмаги Берлина. Они входили в список предприятий, которые первоначальная программа партии обещала «обобществить», и теперь ярая молодежь из СА и СС ждала, чтобы пойти и выполнить обещание.

По словам Йоханнеса, кабинет по этому вопросу разразился привычной перебранкой. Бизнес-магнаты, которые финансировали приход Гитлера к власти, обрушились на него с упрёками. Как они могут платить налоги, как будет финансироваться правительство, если хулиганов спустили с цепи, чтобы разрушить бизнес, как дома, так и за рубежом? Результатом этого перетягивания каната стал любопытный и довольно комичный компромисс. Бойкот, который объявили партийные фанатики, должен был начаться первого апреля, но он будет продолжаться в течение только одного рабочего дня в течение восьми часов. Затем Германия будет ждать три дня, чтобы увидеть, есть ли адекватная реакция со стороны иностранных агентов и еврейских вампиров, которые так бесстыдно лгали о Фатерланде. Если они покажут раскаяние и откажутся от своих наглых угроз, то Германия, в свою очередь позволят еврейским предприятиям мирно продолжить свою деятельность. В противном случае они будут сурово наказаны, возможно, уничтожены, и вина будет возложена на еврейских вампиров за рубежом.

Этот бойкот был идеей доктора Геббельса. Сам фюрер быть занят реорганизацией различных земельных правительств. Вечером перед событием калека карлик с огромным широким ртом выступил перед товарищами по партии на заседании в зале на западной окраине. Штурмовики слушали его по радио по всей Германии. Оратор призвал к демонстрации «железной дисциплины». Не должно быть никакого насилия, но все еврейские учреждения будут пикетироваться, и ни один немец или немка не войдет такое место.

День бойкота совпал с нацистским праздником. Евреи остались дома, а коричневорубашечники прошли маршем через все города и поселки Фатерланда, распевая свою песню о том, что ножи должны пролить еврейскую кровь. Они разместили «еврейские знаки» везде, где торговцы не смогли доказать, что у них были четыре арийские бабушки и дедушки. Они сделали то же самое для врачей и больниц, используя плакат, на котором размещалась круглая желтая капля на черном фоне, признанный по всей Европе знак карантина. Таким образом, они сказали миру, что врач-еврей это также плохо, как оспа или скарлатина, тиф или проказа, которые тот пытался вылечить.

После этих приказов бойкот прошёл хорошо в фешенебельных районах, но в бедных районах и небольших городах ярые штурмовики наклеивали знаки на лбы покупателей в еврейских магазинах, они раздели и избили женщину, которая настаивала на входе в магазин. В тот же вечер состоялся гигантский митинг на аэродроме Темпельхоф, и Геббельс торжественно объявил о демонстрации, которая была дана миру. Наглые иностранцы впали в благоговейный страх и поставлены на колени. Так как большинство газет теперь были конфискованы, люди могли либо поверить этому, либо не верить ничему. Иностранцы, конечно, смеялись. Они знали, что они не впали в благоговейный страх, а массовые митинги и распространение листовок о бойкоте продолжались. Но нацистские лидеры решили объявить об обратном, и на следующий день мыли окна по всей Германии, и «бизнес как обычно» стал девизом, как для арийцев, так и не-арийцев.

IX

Возникло любопытное явление на этом антисемитском безумии. Была образована «Ассоциация евреев Германии», издавшая манифест о том, что к евреям относятся справедливо, и что не было ни слова правды в рассказах о зверствах. Некоторые известные евреи подписали его, и среди них было имя Йоханнеса Робина. Возможно, он действительно верил в это, кто бы мог сказать? Он должен был читать только немецкие газеты, как и все остальные. Те иностранные газеты, которые сообщили о зверствах, были запрещены. Возможно, он считал, что внешние бойкоты могут принести больше вреда, чем пользы, и что шестьсот тысяч евреев Фатерланда были не в состоянии оказать сопротивление немцам, которых было сто раз больше. Евреи выживали веками, сгибаясь, как ивы, вместо того, чтобы стоять, как дуб. Йоханнес не обсуждал этот предмет в своих письмах, либо с маркой или без неё. Было ли ему немного стыдно за то, что он сделал?