Зубы Дракона

Эльза рассказала, как Карл видел проезжавшего в открытой машине министр-Президента генерала Геринга с великолепным зеленым шарфом через плечо его коричневой партийной формы. Он слышал торжественные слова Рудольфа Гесса, заместителя фюрера: «Я открываю Конгресс Победы». Он слышал собственное гордое объявление Гитлера: «Мы встретимся здесь через год, мы должны встретиться здесь через десять лет, и через сто, и даже тысячу!» И порицание Рейхсминистра Геббельса иностранных евреев, назойливых клеветников Фатерланда. «Ни один волос на любой еврейской голове не был тронут без причины», — заявил муж фрау Магды. Когда Ирма рассказала Ланни об этом, он подумал о бедных волосах Фредди и надеялся, что это может быть правдой. Он размышлял, а что если вся эта вакханалия партийного жара была оплачена из средств, которые были конфискованы у Йоханнеса Робина. Несомненно, что это было достаточной «причиной» для касания волос на голове Йоханнеса!

III

Ланни предложил Хьюго Бэру прокатиться на автомобиле. Это был единственный способ, чтобы они могли говорить свободно. Ланни не спросил: «Это вы написали мне это письмо?» Нет, он учился шпионскому ремеслу, и дал собеседнику выговориться.

Спортивный директор сразу же открылся. — Мне ужасно стыдно, что не смог быть вам полезен, Ланни.

— Вы так и не смогли узнать что-нибудь?

— Я бы написал, если бы смог. Я заплатил больше, чем половину денег человеку, который согласился сделать запросы в тюрьмы в Берлине, а также в Ораниенбурге, Зонненбурге и Шпандау. И ему сообщили, что там не было такого заключенного. Я не уверен, что они сделали то, что обещали, но я считаю, что они сделали. Я хочу вернуть остальные деньги.

«Ерунда», — ответил собеседник. — «Вы тратили свое время и делали, что я просил. Как вы думаете, есть ли шанс, что Фредди может быть в каком-нибудь лагере за пределами Пруссии?»

— Для этого должны быть особые причины.

— Ну, кто-то, возможно, ожидал, что я буду вести это расследование. Предположим, что они упрятали его в Дахау. У вас есть какой-либо способ узнать?

— У меня есть друзья в Мюнхене, но мне нужно туда поехать и поговорить с ними. Я не могу писать.

— Конечно, нет. Как вы думаете, вы могли бы получить отпуск, чтобы поехать туда?

— Я мог бы придумать какое-нибудь партийное дело.

— Я был бы рад оплатить расходы, вот еще тысяча марок за ваши труды. Все, что я рассказал вам об этом случае, становится всё более актуальным сейчас. Чем больше Фредди отсутствует, тем более несчастным становится его отец, и всё это заставляет меня что-то делать. Если выставка Дэтаза будет иметь успех в Берлине, я могу показать её в Мюнхене. Тем временем, если вы могли бы получить информацию, то я мог бы строить планы.

— У вас есть особые основания думать о Дахау?

— Я скажу вам откровенно. Это может показаться глупым, но во время мировой войны мой английский друг был лётчиком во Франции, а я в то время был в доме моего отца в Коннектикуте, и вот на рассвете меня разбудило странное чувство и я увидел своего друга, стоявшего у кровати с раной на лбу. Оказалось, что это произошло сразу после того, как этот человек разбился и лежал раненый в поле.

«Ходят такие истории», — прокомментировал другой — «но никто не знает, нужно ли им верить».

— Естественно, я поверил, но со мной подобного больше не случалось до другой ночи. Я проснулся, я не знаю почему, и, лежа в темноте, отчетливо услышал голос, говорящий: «Фредди в Дахау». Я ждал долгое время, думая, что всё может повториться, или я могу услышать больше, но ничего не произошло. У меня не было никаких оснований думать о Дахау. Мне оно кажется очень маловероятным местом. Но естественно я заинтересован, чтобы расследовать этот случай и выяснить, не являюсь ли я, что называют «ясновидящим».

Хьюго согласился, что ему тоже будет интересно. Его интерес увеличился, когда Ланни всунул несколько сотенных банкнот ему в карман, сказав со смехом: «Моя мать и отчим заплатили намного больше, чем этим спиритическим медиумам, чтобы увидеть, могут они получить какие-либо новости о нашем друге».

IV

Хьюго также был на Parteitag. Для него это была не просто демонстрация лояльности, но знак каждому партайгеноссе, что его лояльность вознаграждена. Этот миллион преданных сотрудников работал на партию без оплаты, так как им было обещано большое коллективное вознаграждение, улучшение доли простого человека в Германии. Но до сих пор они не получили ничего. Не проведена ни одна из обещанных экономических реформ. И в самом деле, многие из принятых мер производили обратный эффект, что делало реформы более отдаленными и трудными для воплощения в жизнь. Крупные работодатели получили командный голос в новых профсоюзных комитетах, что означало просто заморозку заработной платы и лишение рабочих всех средств воздействия на них. То же самое было верно и в отношении крестьян, потому что цены стали фиксированными. «Если так будет продолжаться», — сказал Хьюго, — «то это будет означать только рабский труд».