Звать меня Кузнецов. Я один.

О голосе в поэзии:

У поэта всегда есть голос, если нет — то это просто стихотворец. Если женщина пишет от мужского имени, то она должна передавать мужской голос. Если этого не получается — выходит простое манерничанье. Яков Полонский «Мой костёр в тумане светит» — передан женский голос.

В эпосе — многоголосье. Лирика — это один голос, это «я». Созвучья, рифмы — всё это наполняет поэтический голос особыми красками. «Не шуми ты, мати зелёная дубравушка…» — былина, но в ней очень сильно выражен голос. Голос всегда живой.

Лермонтов «В минуту жизни трудную…» — громадное значенье голоса.

Тональность песен русских почти всегда печальна. У поэтов печальный голос, грустный. Светлая тональность, но грустная. В поэзии Фета — более светлая тональность. Но оптимистичность бывает надуманной. Вот знаменитая обманка советской литературы: «Человек рождён для счастья, как птица для полёта». Во-первых, полёт — это ещё не счастье. А во-вторых, кто нам его обещал — это счастье? Для голоса создаётся пространство внутри стихотворения — изнутри. Тогда появляется своеобразная акустика. Стремитесь к тому, чтобы в ваших стихах звучали живые голоса, ищите свой голос.

И ещё несколько слов. Юрий Кузнецов никогда не навязывал нам свои эстетические взгляды и пристрастия, принимая творческую индивидуальность каждого. Сам о себе почти ничего не рассказывал, только если мы специально просили его об этом. Он даже ни разу не прочитал нам на семинаре свои стихи. Для этого мы ходили на его творческие вечера. Особенно запомнилось 60-летие Юрия Кузнецова в большом зале ЦДЛ: зал был полный, а мастер с удовольствием читал свои лучшие стихи, улыбался и даже смеялся, что вообще редко с ним случалось.

При этом Юрий Поликарпович внимательно следил за тем, чтобы никто из молодых авторов не попал под его влияние, избежать которого впечатлительным поэтам было трудно. Как только Юрий Кузнецов замечал свою интонацию или образ в наших стихах, он подзывал нас к себе: «А это что у Вас такое? — говорил он, подчёркивая волнистой линией строчку, — А? А это у Вас Кузнецов!» (В таких случаях он почему-то говорил о себе в третьем лице).

Однажды я попала в описанную ситуацию, и после не слишком строгого внушения Юрий Кузнецов сказал:

«Знаете, есть такие планеты — с большой силой притяжения. Другие планеты, приближаясь к ним, могут попасть в эту область притяжения и начинают вращаться в ней, не имея возможности вырваться из круга, преодолеть его… Вы понимаете, о чём я? От таких планет надо держаться на расстоянии. Это не значит, что ничего нельзя заимствовать — заимствовать можно. Но как только чувствуете, что вас затягивает — сразу же ловите себя на этом! Иначе вы потеряете себя».

Когда я слышу о том, что Юрий Кузнецов был суров в общении и ворчлив, мне становится обидно. Сложно представить себе более доброго человека. С первого курса он печатал своих учеников в одном из лучших толстых журналов России — «Нашем современнике», где занимал должность редактора отдела поэзии. Когда он видел, что кому-то из нас нужна помощь (в том числе и материальная) или поддержка, никогда не отказывал. Как поэт, он мог найти нужные слова, после которых всё вставало на свои места. Он дарил нам редкие, дорогие книги, заступался за студентов в учебной части, когда у нас возникали проблемы, он, действительно, руководил нами, хотя внешне это не было очевидным. Те, кто считал Юрия Кузнецова высокомерным и суровым, никогда не пытались понять его и услышать, да и просто — взять те знания, которые он щедро раздавал своим ученикам.

Спустя несколько лет я вспоминаю его поэтические семинары как самые чудесные дни, каждый из которых остался в душе, как и сама поэзия Юрия Кузнецова и его участие в моей жизни.

Оксана Владимировна Шевченко — поэт. Она окончила Литературный институт. В 2010 году молодая подвижница защитила в альма-матер кандидатскую диссертацию «Творческий путь Юрия Кузнецова».

Григорий Шувалов

Последний семинар