Звать меня Кузнецов. Я один.

«Стадо дикобразов легло в один холодный день тесною кучей, чтобы, согреваясь взаимной теплотою, не замёрзнуть. Однако вскоре они почувствовали уколы от игл друг друга, что заставило их лечь подальше друг от друга. Затем, когда потребность согреться вновь заставила их придвинуться, они опять попали в прежнее неприятное положение, так что они метались из одной печальной крайности в другую, пока не легли на умеренном расстоянии друг от друга, при котором они с наибольшим удобством могли переносить холод. — Так потребность в обществе, проистекающая из пустоты и монотонности личной внутренней жизни, толкает людей друг к другу; но их многочисленные отталкивающие свойства и невыносимые недостатки заставляют их расходиться. Средняя мера расстояния, которую они наконец находят как единственно возможную для совместного пребывания, это вежливость и воспитанность нравов. Тому, кто не соблюдает должной меры в сближении, в Англии говорят: keep your distance! Хотя при таких условиях потребность во взаимном тёплом участии удовлетворяется лишь очень несовершенно, зато не чувствуются и уколы игл. — У кого же много собственной, внутренней теплоты, тот пусть лучше держится вдали от общества, чтобы не обременять ни себя, ни других».

То есть, между людьми должна быть дистанция — своя, особенная, касаться нужно друг друга так, чтобы не сильно колоться, но и так, чтобы не замёрзнуть одному в этом холодном мире.

В классической поэзии много соприкосновений — Пушкин «Пророк», «Анчар». Некрасов — поэма «Коробейники»:

Знает только ночь глубокая,Как поладили они.

Распрямись ты, рожь высокая,Тайну свято сохрани!

Прикосновение возможно на всех уровнях чувств: слух, зрение, осязание, обоняние, вкус — на всех этих уровнях возможно прикосновение. Тютчев «Летний вечер»:

И сладкий трепет, как струя,По жилам пробежал природы,Как бы горячих ног ея

Коснулись ключевые воды.

Фет пишет о боязни прикосновения, преддверии любви:

В темноте, на треножнике яркомМать варила черешни вдали…Мы с тобой отворили калитку

И по тёмной аллее пошли.Шли мы розно. Прохлада ночнаяШироко между нами плыла.Я боялся, чтоб в помысле смеломТы меня упрекнуть не могла.Как-то странно мы оба молчали

И странней сторонилися прочь…Говорила за нас и дышалаНам в лицо благовонная ночь.

О поэтике мышления. Предмет и эпитет:

Ребёнок видит предметы и называет их имена: небо, деревня, земля. Был такой венгерский поэт в 20 веке Шандор Вереш, писал одностишия. У него есть такое: «Дерево, дым, трава». Дальнейшее развитие языка и мышления состоит в том, чтобы дать этим предметам определения. Дерево неподвижное, оно стоит — значит, стоячее. Дым и облако плывут, движутся, клубятся — значит, облако ходячее. А трава-мурава зелёная.

Эпитет в поэтическом творчестве очень важен. Вот у Алексея Кольцова, например, есть такая строка: «Соловьём залётным юность пролетела…» Эпитет залётный указывает на прорыв в другой мир, за горизонт. Или, например, «Не шуми ты, рожь, спелым колосом…». В этой строке не просто образное определение, но и народная мудрость — не шуми, рожь, полными колосьями, а то они осыплются. К тому же, зачем шуметь, когда всё уже созрело? Шумит то, что молодо-зелено.