Звенья цепи (СИ)

Водитель «Клюгера» видел, как далеко впереди телегу подбросило на ухабе. Ось подломилась, и воз стал заваливаться набок. Сено опрокинулось, зеленой волной рассыпавшись по дороге. Максим Петрович начал снижать скорость, расстояние до подводы было вполне достаточным, чтобы совершить маневр. Неожиданно взгляд остановился на разогнавшемся под горку тележном колесе, неумолимо быстро каттившемся прямо на них. Скорость автомобиля была еще слишком высока, а колесо совсем близко, и у водителя не было никаких шансов увернуться. «Клюгер» заскрежетал заклиненными тормозами, его стало разворачивать на дороге. И тут колесо со всего маху врезалось в правый борт. Внедорожник вздыбило на асфальте, перевернуло несколько раз и выбросило далеко за обочину. Два бездыханных тела так и остались на своих местах, пристегнутые ремнями безопасности.

О трагедии Наталье Леонидовне сообщила дочь Максима Петровича Анастасия. Тревожный телефонный звонок раздался около полудня. Захлебывающимся от слез и горя голосом девушка сообщила, что отец погиб. А Вадима в тяжелом состоянии увезли в больницу Искитима. Ему очень повезло, что через несколько минут после аварии по трассе с вызова возвращалась «скорая помощь», и бригаде удалось своими силами вытащить их из смятого покореженного автомобиля. Теперь Максим Петрович в морге, а Вадим на операционном столе. У него перелом бедра и сильная закрытая травма головы. Вот все, о чем ей рассказали в приемном покое больницы.

Наталья Леонидовна еле смогла прошептать: «я сейчас приеду», как сотовый телефон выпал на пол из ее обессилевших рук. Будто чем-то ударило в грудь, сердце разорвалось на куски, и острая пронзительная боль повалила ее на пол. Светлана бросилась к ней в страшном предчувствии. Положила на диван, брызгала в лицо водой, хлестала по щекам. Поняла, что произошла жуткая трагедия. Мама открыла глаза и непонимающе смотрела вокруг. Наконец очнулась, села и зарыдала в голос, запричитала тонко и страшно. Вновь раздался звонок. Светлана подхватила трубку, слушала долго и внимательно.

Настя сообщала, что Вадиму сделали операцию, наложили гипс. С ногой будет все нормально. Но он находится в коме. Нужна специальная аппаратура для томографии и, скорее всего, операция на мозге. Врачи не исключают обширного внутреннего кровоизлияния. Сейчас состояние стабильно тяжелое, его готовят к переезду в Новосибирский институт травматологии и ортопедии. Скорее всего, доставят к вечеру.

Она стояла оглушенная, не слыша, как в телефоне уже прервалась связь и идут короткие гудки. Мама плакала, закрыв лицо руками, горестно раскачиваясь из стороны в сторону. Нужно было что-то делать, иначе можно сойти с ума. Света побежала на кухню, нашла корвалол. Накапала в стакан с водой, принесла. Та выпила, стуча зубами о граненые стенки. Обняла невестку, и они вместе горько жалобно зарыдали. Вошла в комнату Даша, с громким воплем кинулась к ним.

Максима Петровича хоронили и отпевали через три дня после гибели. Дознаватели пришли к единодушному мнению: несчастный случай из разряда необъяснимых курьезов. Никто не виноват.

На кладбище было много народу, в основном ученые, коллеги, ученики и студенты вуза, где долгое время преподавал покойный. Наталья Леонидовна в черном траурном одеянии с трудом шла за гробом, поддерживаемая с обеих сторон Светланой и Настей. В сорок семь лет выглядела полной старухой, с глубоким надрывом переживая смерть любимого человека, крушение личных надежд и неизвестное будущее своего сына.

Вадиму сделали трудную операцию. Выполнили профессионально и грамотно, используя самые современные технологии. Но учитывая тяжесть полученной травмы, шансов на выздоровление практически не было. Он так и не вышел из коматозного состояния. И лишь сильное сердце и молодое здоровое тело поддерживали в нем чуть теплящийся огонек жизни. Мама со Светланой день и ночь дежурили у палаты. Ждали момент, когда очнется Вадим. Или…

– Я знаю, когда он умрет, – сказала Светлана матери. Все слезы уже были выплаканы, эмоции выплеснуты, тянущая беспрерывная боль несколько притупилась. Осталось лишь щемящее тоскливое состояние, саднящая гнетущая рана в сердце и скорбная печаль в душе.

– Знаю, – повторила она. – Это случится в ночь Купала с шестого на седьмое июля. Через пять дней…

– Света! – горько воскликнула Наталья Леонидовна. – Как же так, Света? Неужели ничего нельзя сделать?

– Можно! – она твердо сжала губы в бледную тонкую полоску. – Можно сделать! – в лице проявилась решительность и злость. – Нужно найти и сорвать цветок, вот что!