Звенья цепи (СИ)

Мама с застывшими слезами на глазах удивленно взглянула на невестку. Она не ожидала такого смелого и отважного заявления. Все ее мысли были сосредоточены на спасении единственного сына. Страшными бессонными ночами только и думала, искала выход, ни на что уже не надеясь. Была в церкви, заказала сорокоуст за здравие Вадима, молила Деву Богородицу и Николая-Угодника, возопила к Господу о даровании жизни. На исповеди была, обо всем батюшке поведала, ничего не утаила. Совета и благословения просила. Священник сокрушался вместе с ней, все близко принял. Верить и молиться велел, к чудотворной иконе Иверской Божьей Матери, что в храме на станции Мочище приложиться. Наталья Леонидовна с утра на коленях пред святым образом стояла. Каких только мольб не возносила к Царице Небесной! Через некоторое время и встать сама не могла. Прихожане помогли, посадили на скамеечку, успокоить пытались. Она плакала без остановки, благодарила людей за искреннее сочувствие. Затем с трудом поднявшись, ехала в больницу подменить Светлану. Лишь на ночь они возвращались домой, чтобы с утра вновь дежурить у реанимационной палаты.

Внучка Дашенька совсем покой потеряла, поблекла, вся радость детская с лица ушла, лишь горе горькое в уголках губ затаилось. Сидит перед телевизором, куклу Флору к себе прижимает да мультфильмы с серьезным выражением смотрит. И не улыбнулась ни разу с тех пор, как с отцом трагедия случилась. Про дедушку Максима узнала – только слезы пролились. Ничего не спросила, замкнулась, замолчала надолго. Видно, как боль в себе держит ребенок. Подойдет к бабушке, обнимет крепко и гладит по голове, утешает. И такая мучительная жалость к ребенку, к невестке, несчастному обреченному сыну, что уже и сил терпеть все это не находится. Чувство подавленности и неизбежной фатальности гложет сердце, не оставляет никаких шансов.

– Что ты задумала, Света? Да разве дастся он тебе, цветок этот окаянный?

– Мама, я другого выхода не вижу! Что мы еще можем сделать для Вадима? А будущий мальчик, ведь и он обречен будет. Их обоих спасать надо. И времени совсем не остается!

– А как ты к цветку дорогу найдешь?

– Мы с Дашей сегодня же, немедленно уезжаем к бабушке Полине. Она в Красноярском крае, в селе Еловом живет, там и родня по отцовской линии. Что я в тайге папоротника не найду?

– Так ведь знать надо, как пройти к нему! Далеко не каждый папоротник цветет. Ох, Света, дело это колдовское, нехорошее…

– Деньги у меня есть. Думаю, найду проводника. Главное цветок сорвать, а уж там я свои условия выдвигать стану. Только так с силой бесовской совладать можно.

– Да грех это, Светлана! Нельзя с ними в контакты вступать. Пропадешь!

– Наталья Леонидовна! Ну что делать остается, как Вадима спасти? За меня не беспокойтесь, я всего добьюсь!

– Хоть Дашу-то не бери с собой! Как она там будет? Пусть здесь останется.

– Нет, она со мной будет! А вы тут, с Вадимом. Вам одной придется с ним быть.

– Светочка, береги Дашеньку и себя! – мама заплакала. – Я так боюсь вас всех потерять! Зачем и жить тогда? – она обняла невестку, зарыдала в голос.

– Все будет хорошо! Вы должны верить, Наталья Леонидовна. Вам же батюшка сказал…

– Да, Света, верить. Все, что остается мне!

Поздно вечером она провожала внучку с невесткой на перроне вокзала. Скорым поездом до станции Крутояр, потом на рейсовом автобусе до села Еловое еще семьдесят километров. Как все выйдет, сложится, – неизвестно. Но другого выхода помочь, изменить судьбу Вадима и будущего сына никто из них не видел.

Расцеловались на прощанье, обнялись горячо. Даша не выдержала, заплакала в голос, уезжать не хотела, будто предчувствовала что-то. Наконец поднялись в вагон и долго махали бабушке из открытого окна, пока перрон не скрылся за поворотом.

Ранним утром, немного вздремнув в купе под монотонный стук колес, вышли на нужной станции. В полдень прибыл автобус до Елового и два часа неторопливо пробирался через леса по пыльной проселочной дороге.

Село встретило свежим, настоянным на таежных травах воздухом. От большой когда-то деревни осталось всего несколько десятков домов. Молодежь рвалась в большие города и уезжала сразу после окончания местной школы-восьмилетки. В итоге в селе остались только пожилые жители, да старые дряхлые старухи. Родные с детьми и внуками приезжали ненадолго в отпуска проведать родителей и помочь по хозяйству. Между тем в каждом дворе имелась какая-нибудь живность. Коровы и козы, домашняя птица, село не было бедным, заброшенным. Небольшой магазин и сломанная водонапорная башня, – все, что сохранилось от некогда крупного в прошлые времена пушного центра.