Зверь из бездны

- Кто же читатель? - с вызовом спросил я. - Уж не ты ли, Голос?

- Прозрейте. Я желаю, чтобы все вы прозрели - и изменились.

Померкло золотистое сияние, вокруг сгущалась темнота, и со всех сторон, нарастая, покатился непрерывный гул.

- Что это? - сдавленно спросил Стан, озираясь. - Что это, Лео?

Славия вновь прижалась ко мне, моя крылатая Славия, и я подумал, что у меня тоже есть крылья.

- Возможно, это переписывается книга, - сказал я и позвал: - Голос! Голос!..

Сгущалась, сгущалась темнота, и гудело, гудело, гудело вокруг, и я чувствовал, как тает, растворяется, истончается мое тело...

17. СОКОЛИНАЯ. ТАК НАЧИНАЛОСЬ...

Звучала негромкая медленная музыка, бархатистый баритон Джулио Понти струился среди зеленых растений, извивающихся по стенам и бахромой свисающих с потолка. Джулио Понти пел мою любимую песню, и в памяти вставал Альбатрос, родительский дом в предгорьях Альп и негромко шумящие альпийские сосны. Я полулежал на удобном диване, потягивал в меру крепкий и в меру сладкий кофе и чувствовал, что постепенно прихожу в норму. Кафе "Якорь на дне", расположенное в парке за синтезтеатром, неподалеку от спуска к нижней набережной Дуная, было моим любимых местом отдыха здесь, в Кремсе. Вернее, не отдыха, а передышки.

А передышка была мне просто необходима - я уже умаялся, анализируя данные по группе Махача-Блендари, по всей этой уголовной подпольщине, что пыталась выползти с Соловьиной Трели. Да, дел у нас в Униполе всегда хватало - к сожалению, человечеству было еще ох как далеко до ангельского состояния, и много еще преступных действий творилось на всех планетах Ассоциации Миров. Я согласился бы, наверное, пойти продавцом цветов, лишь бы наша работа в одно действительно уж прекрасное утро оказалась ненужной. Но об этом можно было пока только мечтать. Мечтать, расслабившись за чашкой кофе, в такие вот краткие минуты передышки.

"Но исполинские тебе мешают крылья... внизу ходить... в толпе... средь шиканья глупцов..." - восхитительным голосом пел Джулио Понти.

Да, кафе "Якорь на дне" было очень славным местом, и мне нравилось сидеть здесь в одиночестве, в уютной кабинке... но пора было продолжать работу, вычислять тайники Махача, ставить задачи биокомпу Валентину. Я дослушал песню, дожевал последний бутерброд и уже собрался оторваться от прямо-таки обволакивающего дивана, когда почувствовал легкий укол браслета.

- Лео, - сказал браслет голосом Кондора, - отложи текучку и заходи ко мне.

- Хорошенькая текучка! Если компанию Махача и Блендари считать текучкой...

- Я не так выразился, - перебил меня шеф. - Но тут кое-что похлеще.

- Откуда, господин Суассар? - осведомился я. Самое неприятное, когда дела начинают наслаиваться друг на друга. - Издалека?

- Нет, рядышком. Пионер.

Пионер был вторым по величине городом на Соколиной. Он находился ниже по Дунаю, до него от столицы было три часа езды. Там работали очень опытные наши коллеги, кое с кем мне не раз доводилось общаться... и если уж они просят помощи у нас - значит, дело действительно неординарное.

- Очень горячо, господин Суассар? В двух словах, для настроя. А то у меня в печенках засел этот Махач, будь он неладен!

- Горячее не бывает, Лео. Сорок шесть трупов и какая-то чертовщина. Пo описаниям очевидцев - нашествие чуть ли не библейской бронированной саранчи с человеческими лицами и скорпионьими хвостами. В общем, сплошной Апокалипсис. Можно было бы говорить о массовом психозе, но трупы-то настоящие. Давай, Лео, посмотришь материал. А по Махачу разберемся.

Кондор ушел со связи, а я торопливо встал и покинул уютную кабинку.

В парке было тихо. Солнце начинало снижаться над Дунаем, в небе парили пушистые клочья облаков. Воздух был еще по-летнему теплым, но пожелтевшие листья сильмоний могли осыпаться с коротких веток после первого же затяжного дождя с порывистым ветром. Пройдя мимо словно застывшего на взлете здания синтезтеатра, я вышел на улицу.

Библейская саранча с человеческими лицами... Сорок с лишним трупов... "Какая-то чертовщина" - по определению Кондора. И это здесь, у нас, в трех часах езды от Кремса, буквально под боком у Унипола!

Внезапно что-то кольнуло в сердце и я невольно замедлил шаги, так что сзади на меня наткнулся лохматый джонни, которого вела на поводке черноволосая девчушка в радужных переливчатых шортах. Что-то непонятное шевельнулось в глубине души, что-то тревожное... На миг мне показалось, что уже было со мной когда-то нечто такое... в какой-то другой жизни...

Смертоносная саранча Апокалипсиса... Гибель людей... Гибель людей...

- Питер, фу, не трогай чужие ноги! - сказала девчонка, дергая за поводок.

Гибель людей...

Я знал, как называется такое явление: ложная память. Это называлось ложной памятью.

У входа в здание Унипола я увидел Станислава Лешко. Стан стоял на ступенях, ведущих к вестибюлю, и смотрел в сторону стоянки авто - видимо, кого-то ждал. Меня он не замечал. Стан всю неделю занимался "перевертышами", объявившимися на Крыле Ворона, и мы с ним сегодня еще не виделись.

- Привет, - сказал я, поднимаясь по ступеням. - Кого-то встречаешь?