Зверь из бездны

О том, отчего в окрестностях замка Тиффож не приживаются твари божьи, о фокусах подлого минорита Франческо Прелати и о том, как выглядит домашний демон.

– Крылья нетопыриные – двадцать пять пар, молоко черного козла – раз, два, три, четыре кувшина, мышьяк – два бочонка, ртуть – один горшок, акульи зубы – числом две дюжины… – монотонно считала бабка Меффрэ, ловко перебирая товар пальцами, обтянутыми, словно пергаментом, коричневой старческой кожей. – Нить паука-кругопряда – один клубочек… Отчего ж так мало-то? Тебе, баранья башка, сколь было заказано?!

– Да где ж я тебе, матушка, нонче больше-то возьму? – всплеснул руками юркий, похожий на тощую носатую крысу торговец. – Все крестовики в последнее время отчего-то повывелись в наших краях! Видать, грешим много, вот и не приживаются у нас твари Божьи, Христовой эмблемой меченные… – и Крысомордый, как сразу же про себя окрестил его Жан, со значением подмигнул старухе: мол, знаем мы, чем вы тут занимаетесь, в этом вашем замке Тиффож! По всей округе слухи ползут…

Старуха более не спорила и, поджав от скупости морщинистые губы, отсчитала полагающиеся Крысомордому ливры. Затем выпроводила его во двор замка, а сама кивнула Жану на груду оставленного торговцем добра. Тот вздохнул и взвалил себе на плечо один из бочонков.

– У его светлости деньжат куры не клюют, – шамкала старуха, ковыляя по темным замковым переходам так споро, что отягощенный своей ношей Жан едва за ней поспевал. – Маршал де Ре не скупится на расходы, уж чего-чего, а ентого у него не отнять! Швыряется ливрами туды-сюды, словно дурачок камушками! А все из-за кого? Да из-за этого проклятого минорита[77], свалился он на нашу голову, как помет из-под вороньего хвоста! И то ему надобно, и это, и побольше, да все заморский товар требует, а нашенским брезгует! Виданное ли дело, чтоб заместо волчьих зубов, кои во всяко-различные снадобья еще моя бабка испокон веков добавляла в растертом виде, пихать какие-то акульи?! И что это за акула такая, никому не ведомо! И где обитает она, тоже никто не знает – то ли в лесах, то ли в горной местности. Большая, похоже, зверюга, не меньше нашего медведя! Самому Франческо, поди, неведомо, как она выглядит, а все ж подавай ему ейные зубы!

Жан, семеня за поспешавшей бабкой, опасливо обогнул виселицу, на которой болтался, дергая тощими конечностями, простолюдин, чем-то не угодивший барону. Палач, держась за верхнюю перекладину, взгромоздился ногами на плечи висельника, из христианского милосердия помогая тому поскорей доудавиться.

– Это вы о ком, тетушка? – отважился спросить мальчик, пыхтя под тяжестью бочонка.

– Да известно об ком, милок! – злобно проворчала бабка Меффрэ. – Об ентом проклятом минорите, Франческо Прелати! И как только удалось чертову монаху обольстить нашего барона, ума не приложу! Не обошлось здесь без колдовства, чует мое сердце! Пришел к нам из Ареццо, откудова, по слухам, изгнали его за некромантию да содомский грех – так, мать честная, в чем только душа держалась! Голодный, оборванный, весь в парше! А сейчас, гляди-ко, как раздобрел – генуэзский бархат на пузе расползается! Прорех наделал и шелку туда подложил, дабы чрево свое непомерное в пурпуэн[78] втиснуть. И ведь как ловко, паскудник, втерся к сеньору в доверие! Всех нашенских знахарей да алхимиков отодвинул, скнипа италийская! Прямо-таки очаровал его светлость своими фокусами! Я, говорит, не шарлатан какой-нибудь вроде тех деревенских бабок да монахов-расстриг, кои у вас дармоедничают, ведуньями да алхимиками себя нахально именуя. А самый что ни на есть великий маг, посвященный в тайны некромантии и древних мистерий. Да какой он маг?! – возмущенно всплеснула руками старуха. – Ветиверию от пачули[79]

отличить не может!

По тому, сколь яро бабка Меффрэ обличала хозяйского фаворита, Жан понял, что она – одна из тех местных ведуний, которые оказались менее удачливыми в борьбе за расположение маршала де Ре, чем пронырливый италиец.

– Зато в чем он настоящий мастер – так это в том, чтоб плести небылицы! – продолжала ворчать старуха. – Вот тут уж ему нет равных! Всем рассказывает, будто у него в личном услужении находится некий демон по имени Баррон, через которого он якобы сношается с миром мертвых и повелевает усопшими. А наш сеньор однажды поди да скажи: «Мессир Франческо, а не покажете ли вы нам этого вашего демона?» Ну, тому делать нечего, надобно показывать. Закрылся с его светлостью в темных покоях, возжег какие-то курения, зело вонючие, так что до самого Дня святой Агаты пришлось весь нижний этаж проветривать…

– И что?! Неужели и правда вызвал демона?! – с любопытством воскликнул Жан.