Зверь-из-Ущелья

Брат приоткрыл рот и задумчиво нахмурился, будто собирался что-то сказать, но передумал. Просто поскрёб пятернёй растрёпанные кудри, а Орм оглядел собравшихся, чуть дольше задержав взгляд на мне, и продолжил:

– Много душ там сгинуло. Но однажды, после обильного жертвоприношения, Матерь Гор разозлилась и велела прекратить этот варварский обычай, и он затерялся в веках. Но две сотни лет назад, когда арнерианцы хотели захватить Антрим, горы запутали их дороги и привели к Ущелью Забытых – там они и сгинули, – ноздри Орма трепетали, глаза лихорадочно поблёскивали. – Но однажды Забытые восстанут…

– И укусят вас за зад! – проснувшийся Варди нелюбезно прервал складную речь искателя. Кто-то захихикал, кто-то шикнул, но атмосфера мрачной сказки уже была утеряна.

– Что смотришь? Уверен, вы только и мечтаете о том, как бы вернуть этот обычай, как вытравить всех чужаков из своих гор. А мне вот в пропасть лететь не хочется, знаешь ли, – продолжал рубить Варди, которого многие ненавидели за откровенность.

Демейрар переводил встревоженный взгляд с северянина на искателя, и даже в темноте я видел, как дёргается его кадык. Орм сидел, набычившись, и глядел на Варди исподлобья.

– Мы не желаем зла детям равнин. Мы всего лишь хотим жить спокойно.

В ответ северянин лишь хмыкнул, мол, так я тебе и поверил.

– Это правда, – вмешался другой искатель и положил открытую ладонь себе на грудь. – Нам выгодней дружить с лестрийцами, чем воевать.

Но над лагерем повисло напряжение, и я уже собирался вмешаться, но Здоровяк Рейн - парень из моего отряда, нетерпеливо произнёс:

– Эй, ты не договорил! Что там с забытыми?

– А пусть тебе Зверь-из-Ущелья расскажет, – и паршивец Варди ткнул пальцем в мою сторону.

– Нет там ничего. Можете спать спокойно, – бросил я. Усталость этого дня давила на плечи, и говорить ничего не хотелось. Да и зачем? – Поменьше верьте во всякую чушь.

Сказал и совершенно неосознанно закатал рукава до локтей. А очнулся лишь тогда, когда понял, что рассматриваю шрамы, оставшиеся после прошлого визита в то проклятое место. Хорошо, что на меня больше никто не глядел и не заметил мой отсутствующий взгляд. Лагерь постепенно погрузился в тишину – смолкли шепотки и шорохи, только кто–то кашлял в кулак.

Я поднялся и оправил тунику. Огляделся.

Возможно, кто-то из этих парней не вернётся, останется навсегда в этих камнях. А мне до тошноты надоело терять и чувствовать груз вины за то, что не уберёг, не досмотрел. Надоело провожать тех, кто делил со мной хлеб и стоял спина к спине, в мир за чертой.

Хватит с меня и той войны, где сгинул лучший друг.

Чтобы избежать душевных тревог – нельзя привязываться ни к кому. Закрыть душу и мысли, не подпускать никого слишком близко, чтобы больше никто!.. Никто и никогда не залез туда и не потревожил.

Но, как оказалось, старался я напрасно. Моё равновесие уже было нарушено.

Глава 14.

Хорошо знакомое покалывание по всему телу, лёгкое головокружение – и я вынырнула с другой стороны. Ярко светило солнце, играя с листвой раскидистых вязов, перекликались беззаботные горихвостки. Стараясь не пускать в голову лишние мысли, я перепрыгнула через мелкий ручеёк и вскарабкалась по тропинке, цепляясь за кусты самшита и вереска. В конце неё меня встречал плоский высокий камень, в котором ни один чужак не заподозрил бы дверь. Одно прикосновение – и твердь стала податливой, как глина, пропуская меня внутрь тайной пещеры.

У Матери Гор был не один десяток храмов – одни давно заброшены, другие, вошедшие в периметр, посещали часто – влить живительный Дар и напитать каменное древо, укрепляя защиту Антрима. Ветви его опутывали землю под Западными Горами, и там, где они особенно близко подходили к поверхности, построили места силы – святилища. В каждом из них стояли алтари из кровавого камня – того самого, из которого делали амулеты для жриц. Он служил хорошим проводником для нашей магии. Именно эти ритуалы, повторяющиеся изо дня в день, делали город искателей невидимым.

Но если представить, – представить на одно короткое мгновение, – что случится, рухни все святилища разом?

Мы останемся без своей защиты. Открытые и голые, как младенцы в момент рождения.

Размышляя об этом, я сделала осторожный шаг по неровному полу. Пещера встретила меня гулкой тишиной, но уже через пару мгновений слух уловил мерное кап-кап-кап и призрачный гул в недрах горы. Стоило сойти с вытесанной в камне ступеней, как на стенах начали разгораться бледные огоньки кристаллов горного хрусталя – неправильной формы, собранные в щётки и спаянные конгломератами, торчащие из стен под немыслимыми углами – они разогнали плотный мрак, приветствуя меня.

Взгляд упал на пористый валун, поросший светящимся мхом и бледными, почти прозрачными листьями – под ними обычно прятались улитки. Я каждый раз приносила глиняную бутылочку, наполненную мёдом с пасеки – прожорливые малютки были не прочь полакомиться. Вот и сейчас, уловив знакомые шаги, циннии оживились.

– Ну, привет, подруги.