Зверь. Изменил мне — изменил меня

— Шаманка попросила одного из волков пойти с твоей парой, но она не дождалась — ушла в лес одна, — тараторит бета. — Это выяснилось час назад, когда я пришла за отчётом в лазарет, — выдыхает, едва не плача. — Я сразу побежала к вам домой, но Асии там не было. Обыскала всю стаю. Её здесь нет.

Что?! Ушам не верю! Мало того что бета допустила, чтобы моя малышка одна отправилась в лес, так ещё и обнаружилось это только час назад. Да с Динарой всё что угодно могло случиться! Раз пятьдесят уже!

— Я убью тебя, Захария! — кричу в бешенстве.

— Не надо, альфа! Не надо, умоляю! — пищит. — Я уже отправила волков на поиски! Они прочёсывают лес! Асию найдут, я уверена!

Уверена она…

Меня кроет злостью, яростью и бессилием. Последнее хуже всего. Я не чувствую запаха истинной. Не могу взять след. Но я должен. Надеяться на волков, которые сейчас бегают по лесу в поисках Динары, я не стану.

— Позже с тобой разберусь, — обещаю волчице и быстро иду к воротам.

Переверну всё в лесу, загляну под каждое поваленное дерево, но найду малышку… Аутотренинг ни хрена не работает. В сердце у меня не надежда, а быстро растущая тревога, близкая к панике. Это, чёрт возьми, дикая тайга, полная врагов нашей стаи, а не парк для прогулок! Я даже думать не хочу, что могло случиться с Динарой. Она ушла днём, а сейчас поздний вечер… Твою мать!

— Альфа, я с тобой! — Захария бежит за мной и всхлипывает. — Я тоже буду искать!

Никогда прежде я не слышал, чтобы связь истинных обрывалась. А теперь я это чувствую на собственной шкуре. То есть я ничего не чувствую. Ни запаха пары, ни её эмоций. Мыкаюсь по лесу, как слепой щенок с отбитым носом, и ни хрена не могу сделать. Бессилие убивает.

Мои волки ищут. Но их отчёты не радуют. Судя по всему, малышка уходила по тропе от стаи всё дальше и дальше, а потом к её следу добавился ещё один — женский. Человеческий. Я пробовал взять его, но эмоции через край — теряю.

Я не понимаю, откуда в нашей глуши взяться чужой человеческой женщине? Сюда никто из людей не ездит. Глушь. Единственная близкая к стае дорога — раздолбаное давным-давно закрытое шоссе. Даже мы им не пользуемся, подвеска у тачек не выдерживает скачек по «кротовьим норам» в остатках асфальта. Всё наши волки катаются по новой объездной дороге, а потом ещё чёрт знает сколько топят по лесной колее.

И тут самое время вспомнить о Старейшинах. Они должны обеспечивать мороки, отводящие случайных путников от стаи. У нас нет старейшин, и есть проблема. Гигантского, мать его, масштаба!

— Альфа, следы ведут на дорогу! — орёт в стороне один из моих волков.

Пру к нему через густые заросли шиповника. Тело не чувствует боли от острых шипов. Когда душу выворачивает наизнанку, ничего другое ощутить невозможно.

— Рассказывай, — выхожу из леса на старую трассу.

— Я шёл по следам, и они привели меня сюда. Дальше пахнет только шинами.

Волк молодой, не научился ещё разделять запахи в букете. А я сейчас на такой подвиг не способен. Смерть матушки вывела меня из строя, а потеря пары добила. Запаха Динары для меня больше не существует, а все остальные ощущается слабо.

— Получается, она села в машину и уехала с этой человечкой… — хриплю тихо.

— Выходит так, — подтверждает мою догадку волк.

Всё что могу — взять тачку и поехать по следу. Только кто-то должен стать моим носом. Но затея шаткая. На старой дороге запахов немного, а вот дальше можно потеряться. Я привык доверять только собственному нюху, который сейчас толком не работает.

— Поеду по трассе, — поглядываю на молодого, — но кто-то должен поехать со мной. Насморк у меня. Нюх никакой, — придумываю глупую отмазку.

— Я могу! — с энтузиазмом отзывается волк.

— Я поеду! — Захария ломится к нам через шиповник. — Я бета стаи. Я должна ехать с альфой.

Я накосячила — я и поеду… Хотелось бы мне услышать. Неважно.

— За мной иди, — командую Захарии.

Доходим до стаи, я выгоняю машину за ворота, и волчица прыгает на переднее сиденье.

— Что у тебя с носом? — спрашивает, пристёгивая ремень.

— Насморк, я же сказал, — даю задний ход, выруливаю к выезду на старое шоссе.

— У меня пока нет истинного, но-о… — Захария мнётся. — Папа говорил, что даже в самый лютый насморк запах пары чувствуешь прекрасно.

Во мне злость поднимается, как кипящая лава по жерлу вулкана.

— Иди к папе и разводи с ним демагогию! — взрываюсь. — Какого хрена в машину села?! Болтовнёй меня доставать?!

Волчица растеряно хватает воздух ртом:

— П-прости, я… Просто…

— Просто опусти стекло и нюхай! — рявкаю.

Захария послушно делает, что сказал.

Доедем до конца старой дороги, а там посмотрим, на что способен нос моей новой беты. Надеюсь, она не подведёт.

Быстро ехать по разбитому шоссе не выйдет. Да и не надо быстро. Хоть мне и очень хочется утопить тапку в пол, еду на маленькой скорости. И нервничаю от этого ещё сильнее.

— Запах Асии и её спутницы по-прежнему сильный, — отчитывается волчица. — Похоже, они не сворачивали с этой трассы.