Зверь. Изменил мне — изменил меня

— Он ворота сломает! — Татьяна серьёзно напугана. — Всё, я вызываю охрану!

— Нет! — я едва успеваю поймать её за руку. — Не надо охрану. Я знаю этого человека… И я поговорю с ним.

— Динара Ильясовна, он же псих! Это видно!

— Успокойся, Татьяна. Иди в кухню.

— Но…

— И-ди, — нажимаю тоном.

— Ладно, — домработница шагает по коридору. — Но, если что, я рядом! — кричит из кухни.

Хорошо. А мне надо как-то успокоить взбесившегося альфу. Ворота он погнул точно. Захочет — весь дом разнесёт.

Набираю воздуха в грудь и жму на кнопку:

— Зачем ты здесь? — выдыхаю.

Карим прекращает устраивать погром. Замер. Он не видит меня, но слышит.

— Малышка, я приехал поговорить. Нам надо поговорить, — повторяет, как сумасшедший.

— Я не хочу. Уезжай.

От грохота кулака по металлу у меня всё внутри переворачивается.

Возможно, Тимур послал ко мне Карима. Понятно зачем. Если так, то я не хочу, чтобы Татьяна пострадала. Я выйду.

— Я разнесу эти чёртовы ворота! — в бешенстве орёт Карим.

— Успокойся, — голос у меня дрожит. — Я сейчас выйду.

Собравшись с силами, выхожу из дома и хромаю к воротам. Чем ближе, тем больнее. Больше, чем умереть от рук альфы, я боюсь только умереть от душевной боли. Она такая сильная, что дышать невозможно. И слёзы на подходе. Но я не заплачу. Зверь не увидит мою слабость.

Выхожу за ворота. Карим нервно расхаживает по дороге рядом со своей машиной.

— Малышка… — бросается ко мне.

— Стой! — выставляю руку вперёд. — Держись от меня подальше! Там стой!

— Я не сделаю тебе ничего плохого, — волк выглядит растерянным. — Динара, я…

— Динара! — меня разбирает истерический смех. — Ты назвал меня Динарой! Почему только сейчас, а?! Почему?! — меня несёт.

Альфа явно не ждал от меня такой реакции. Молчит. В чёрных глазах зверя блестят искры злости и… боли.

Да что я понимаю во взгляде волка? Ничего.

Карим идёт к внедорожнику, открывает пассажирскую дверь:

— Малышка, пожалуйста, сядь в машину. Я всё тебе объясню.

— Ты работаешь на моего мужа, который спит и видит, как уничтожить меня и прикарманить мои деньги, — тараторю зло. — Ты правда думаешь, что я сяду к тебе в машину?

— Я не работаю на Тимура, — потупив взгляд, отзывается Карим.

— Давно ли? — вздёргиваю бровь.

У зверя ходят желваки. Он плохо контролирует собственные эмоции. Карим опасен. И я хорошо это понимаю.

— Малышка, или ты сейчас сядешь в машину, или мне придётся посадить тебя силой, — рычит альфа. — Я не уеду, пока мы не поговорим.

Волк на грани добра и зла. Чуть качнёт его не в ту сторону — и улетит прямо в объятия дьявола. Какой бы горькой ни была эта мысль, но… Я знаю. Я чувствовала Карима как себя. Сейчас этих ощущений нет.

— Хорошо, я сяду в машину, — говорю, сдерживая слёзы. — Только сначала ты ответишь мне на один вопрос.

— Спрашивай.

Альфа смотрит на меня с такой надеждой во взгляде, что я на несколько мгновений верю в его невиновность…

Нет, это иллюзия. Песня глупого влюблённого сердца.

— Ты собирался идти до конца? — выдыхаю вопрос.

— Что? — Карим не понимает. — Что значит — до конца?

— Я спрашиваю, — у меня дрожит подбородок, — ты не говорил мне правду, потому что я тебя об этом просила, или потому что тебе за это платил Тимур?

— Потому что ты не хотела знать, — не раздумывая отвечает альфа.

А я смотрю в его чёрные глаза и пытаюсь понять — соврал он или нет? Но я не понимаю. Как бы ни старалась — непонятно. Зря спросила.

Пора с этим заканчивать. Я сяду к нему в машину, и будь что будет.

* * *

Я хлопаю дверью, а Карим заводит мотор.

— Куда ты меня отвезёшь? — хриплю сдавленным от страха горлом.

— Куда бы ты хотела поехать? — сжимает огромными кулаками баранку и смотрит сквозь лобовое.

— Никуда. Просто поговорим. Здесь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Хорошо, — волк глушит мотор. — Как скажешь, малышка.

Страх немного отступает, и я мысленно выдыхаю.

— Тебе больше не надо играть роль влюблённого мужчины. Всё закончилось.

— Я не играл роль, — цедит сквозь зубы альфы. — Я могу всё объяснить.

Всё ещё не могу поверить, что Карим хочет просто поговорить. Мну пальцами ручку трости и с опаской поглядываю на зверя.

— Попробуй, — слышу в собственном тоне дрожащие нотки надежды.

— Тимур нанял меня, чтобы я увёз тебя в лес. Ты потеряла память, а в лесу не было ничего, что могло бы напомнить тебе о прошлом. Он не хотел, чтобы ты вспомнила.

— Это я уже поняла, — улыбаюсь горько. — Много заплатил тебе Тимур за такую услугу?

— Достаточно, — Карим мрачнеет больше прежнего. — Мне нужны были деньги. Очень. Но я их даже в руки не брал. Тимур оплатил моей матери проживание в пансионате для инвалидов.

Ох… Я не знала. Хочу спросить Карима о его маме, но слова стоят шипами в горле.

— Жаль, что я узнала об этом только сейчас, — только и могу сказать.

— Я несколько раз пытался всё рассказать, но ты останавливала меня. Говорила, что не хочешь знать ничего о своём прошлом, — оправдывается зверь.

Он прав. Так и было. Только есть нюанс.

— Да, я просила об этом. Я представить не могла, какую правду от меня скрывают. Мне такой ужас в голову прийти не мог. А ты всё знал.