Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз

Не хочу - мне он вреда не делал. И хорошо бы - "соломки подстелить" - создать условия, при которых он получит желаемое, а мне - ущерба не принесёт. Лучше - пользу.

Особенностью Сигурда было то, что "его люди" - нурманы и примкнувшие к ним - очень медленно растворялись в "стрелочниках". Отделяемые внешностью, языком, верой, обычаем, образом жизни, общим специфическим опытом, они постоянно норовили "слипнуться", общаться между собой, но не с остальными.

"Один за всех и все за одного" - прекрасный принцип. Но в эти "все" они включали только "своих". А не - "моих".

В повседневной жизни это приводило к взаимной неприязни разных групп "стрелочников", к потоку мелких конфликтов, глупых, зряшных ссор. Которые мне приходилось гасить. Предвидеть, не допускать условий возникновения... Думать, просчитывать, тасовать... Тратить своё время и силы.

Зачем мне "головная боль" на десятилетия?

Количество одновременно переживаемых "головных болей" - ограничено. Лучше я эту, долгую - вытолкну, а на её место, каких-нибудь других - загружу.

Я не выгонял Сигурда, не гнобил. Наоборот - увеличивал его свободу. Перспективами Гданьска или Волина.

Я же - фридомайзер! Особенно - под водочку.

Надежды получить аллод на моих землях - у ярла не было. У него хватило ума это понять и не устраивать... негораздов.

Сигурд спокойно согласился оставить Самборину после родов у меня во Всеволжске. Фактически - заложницей. Если бы захотел - именно так бы и подумал, начал бы... буруздить. Не захотел. Не устраивал скандалов при использовании "его людей" в продолжившихся, после установления зимнего пути, походах.

Я уже говорил, что если малые реки снегом заметает по берега, то по большим рекам зимой - самая езда. Гужевые обозы по Волге и Оке, по низовьям Клязьмы и Ветлуги, мы гоняли регулярно. Прихватывали, по мере возможности, и другие речки в округе. Нурманы в этих делах принимали уместное участие.

Идёт себе, от устья вверх по Керженцу, например, санный обоз в десяток саней. Вдруг с берега крик, визг и стрелы по сугробам. Из пары первых дровней вываливается на снег по паре нурманов, скидывают шубы, поражая окружающих сверканием доспехов, и элегантно-профессионально сдвигают в "стену" щиты, обтянутые красной кожей с рисунком "стоящего на четырёх ногах белого лиса, что означает живость и остроту ума, причем о нем говорится: слово и дело суть одно и то же".

Сигурд выбрал себе такую эмблему. Ну, не львов же! Тот зверь - в гербе его противников в Норвегии.

Что нормальной геральдики ещё в природе нет, что местные в ней понимают не больше, чем в авокадах - неважно. И так всем ясно: к вам, ребята, пришёл пушистый полярный лис. Который омоет лапы в вашей крови.

Здоровенные, пускающие солнечных зайчиков шлемами и наплечниками, "песцы" с обоюдоострым и длинномерным в руках, покрасовались, потоптались, обустраиваясь в сугробе, и интересуются:

-- Татысь нюлэс куараос сы?е юр?ым нош кин та вераське? (А кто это в здешних лесах таким противным голосом разговаривает?)

Всю дорогу учили. Выучили.

Лесной народ от таких знаний в таком исполнении - дуреет. А тут уже и наш переводчик прибежал, скромненько из-за щитов выглядывает, уместные вопросы задаёт:

-- Пудолэсь тазалыксэ? Нош кышноез? (Здоров ли твой скот? А жена?)

Дальше уже можно разговаривать, вести торг, обмениваться новостями и заниматься "приголубливанием". В направлении "Каловой комбинаторики".

"Каловая" - не по цвету или консистенции, а по месту первой публикации - Каловой заводи на Оке. "Выберите любые два из трёх".

Сигурд очень хорошо показал себя, с большой частью своих людей, в битве у Земляничного ручья. Нурманы дорвались до своего любимого дела: сечи в ограниченном пространстве. Бой на засеке, с противником за которым не надо гоняться - сам к тебе прибегает, мечный, близкий, "грудь в грудь" - позволял в наибольшей мере проявить их преимущества: превосходство в вооружение, в выучке, в длине рук и клинков, в силе удара. Бесстрашие и ярость.

Славно бились.

На обратном пути, посреди заснеженной равнины, покачиваясь в седле, едучи рядом со мной, выдирая из усов и бороды сосульки, Сигурд вдруг спросил:

-- Думаю, как лёд сойдёт, отвезти жену к её отцу. В Гданьск. Что скажешь?

-- Думаю... Если просто отвезти - глупость. Если перебраться в Гданьск и там обустроиться, то... Тебя и твоих людей мне будет не хватать. Но - понимаю. Чем смогу - помогу. И - сразу, и, коль бог даст - и после.

Хорошо, что он не стал затягивать с этим разговором. Потому что мне уже доносили. О беседах, которые он ведёт с разными людьми.

Далеко не все, пришедшие с Тверским караваном, соглашались отправиться в новое "приключение". Кто-то - умер, кто-то - прижился. Но собственно нурманы собирались идти со своим ярлом в новый поход.

Глава 475

Одним из таких "исходников" был Харальд Чернозубый.

Жаль - мужик разумный. И, что нечасто среди нурманов - универсально коммуникабельный. Способен нормально общаться и с русскими поселенцами, и с вадавасами, и с лесовиками-марийцами.