Зверь внутри

О том, что за события произошли, пока он допивал реквизированную у юнцов самогонку, участковый узнал только на следующий вечер…

XIII

…Со следующего же дня Щуплов принялся за исполнение своих обязанностей, и принялся рьяно. Он собрал всех работников МТС, кого только мог собрать, для чего сам не поленился с утра обойти все Ясино, благо и ходить пришлось немного — маленькая была деревня.

Когда недовольные, в большинстве своем болеющие с похмелья мужики собрались во дворе станции, он выступил перед ними с речью, в которой всячески обругал тунеядцев и пообещал бороться со всякими проявлениями вышеозначенного тунеядства и расхлябанности.

Расходились мужики недовольные, но не слишком обеспокоенные. «Новая метла по-новому метет,» — конечно, пословица верная, но и новая в конце концов обтреплется и состарится, а там, глядишь, можно будет найти и новые пути, чтобы, как и прежде, от работы отлынивать…

— Это ничего, — успокаивал понурых своих односельчан Иван Зотов, самый старый и умудренный опытом работник МТС. — Вот погоношится, погоношится и уймется. Помяните мое слово…

— Ой, хорошо бы… — галдели мужики.

Максим Пименов был среди собравшихся. Он был трезв, против обыкновения, и даже не с похмелья, хотя эти два ощущения были для него постоянными с тех пор, когда Аня его бросила. Он хмуро слушал речь Щуплова, которого едва ли не вдвое был выше и шире в плечах, и все большее и большее недоумение овладевало им: как это он мог вчера так осрамиться и бежать от этого недомерка. Да, Максим был пьян тогда, но, тем не менее, все помнит отлично: как замахнул последнюю стопку, как пошел разбираться с Анькой, как встретил ее на улице, как едва не ударил…

И тут появился этот… Начальник, мать его. Но как он смог напугать его, Максима, который совсем не был робкого десятка, да еще заставить пуститься наутек? Это было и непонятно, и возмутительно. Начальник-то он, конечно, начальник, но ведь только на работе, и нечего показывать свою власть и на улице и совать нос куда не следует!

То ли от гнева, то ли трезвость мобилизовала все интеллектуальные способности Пименова, но когда мужики, ворча, стали расходиться и сам Щуплов повернулся к ним спиной, чтобы идти в свой кабинет, Пименов крикнул:

— Эй, начальник! А вопрос можно?

Мужики, разошедшиеся было в разные стороны, вновь повернулись. Повернулся и Щуплов, взглянув на Максима несколько удивленно.

Ощутив на себе взгляд Александра, Пименов почувствовал смутное беспокойство и уже расхотел произносить заготовленную фразу, но, пересилив себя, насмешливо прокричал:

— Послушай, начальник, а что ж ты ростом-то не вышел? Нами командуешь, а сам шпентик шпентиком…

Мужики заржали и ржали долго. Им показалось на редкость удачным то, как глуповатый Пименов уел больно уж много забравшего в голову начальника. Когда они отсмеялись, Щуплов громко и отчетливо произнес, мгновенно испортив работягам все веселье:

— В институте надо учиться.

Повернулся и пошел. Разбрелись и мужики, почесывая затылки и уж и поругивая Максима за то, зачем полез: припомнит начальничек-то, да и упоминание об их необразованности было неприятно.

…Ярость… Бешенство…

Щуплов был взбешен, но ярость его была глубока и внешне не выражалась никак, разве что излишней сухостью в общении с окружающими. Злоба копилась в нем, блокируя все прочие чувства.

Как посмел этот дылда оскорбить его и выставить в смешном виде перед всей МТС? Что это он о себе возомнил?

Подобные мысли все крутились в голове у Щуплова, и даже Аня, о которой он думал все утро, как-то отошла на второй план.

Но ближе к вечеру ему удалось обуздать свой гнев и в шесть вечера, как и было договорено, он ожидал девушку возле ее калитки.

Прошло десять минут, но Аня все не выходила. Щуплов совсем собрался пойти постучаться, как вдруг дверь дома отворилась и на пороге вырос длинный чернявый подросток. Спустившись с крыльца и пройдя по выложенной гранитными камнями дорожке к калитке, парень остановился и с любопытством посмотрел на Александра.

— Здрасте, — сказал он. — А вы Аню ждете?

Щуплов кивнул, досадливо думая, что этот жердеобразный тип тут совершенно не к месту.

— Подождите, щас выйдет, — развязно продолжал жердеобразный. — Одевается.

— А ты кто? — поинтересовался Щуплов не оттого, что это ему было интересно, а для того, чтобы хоть что-нибудь сказать, ибо юнец не уходил, а по-прежнему стоял на одном месте, беззастенчиво разглядывая гостя.

— Я — Василий, — гордо отозвался юнец, протягивая руку Александру. — Брат Ани.

Тот протянутую руку пожал, а про себя подумал, что, очевидно, родителям не мед иметь такого сына, а сестре — такого брата. Уж слишком наглым не по годам казался этот Василий.

— Только вы это, — Авдотьин-младший понизил голос и наклонился к уху Щуплова. — Вы поосторожней с Анькой-то…

— В смысле? — не понял Александр.

— С ней ведь этот… Ментяра местный ходит, — голос Васьки упал до шепота. — Жениться собирается.